Политрук. На Ржевском выступе

…Признаться, я опасался, что о моей «политинформации» доложат Деревянко, а то и дивизионному комиссару. Ведь даже Жукова, нынче командующего Западным фронтом, не посвятили в тайну – ком-фронта был не в курсе того, зачем нужна Ржевско-Сычевская операция. А я совсекретные сведения бойцам разболтал… Ну и что? Видал я их в деле, немецких агентов среди них точно нету. А если особисты прижмут, сделаю очень удивленные глаза: «Откуда знаю? Да ниоткуда! Сидел, анализировал… Ну, и сделал выводы. Пусть бойцы знают, за что воюют!»

Но – тишина…

Часа четыре мы поспали, поели в полночь и – шагом марш.

* * *

Артподготовка началась ровно в семь утра, с разрозненного, жидковатого залпа. Всё, что имела дивизия орудийного, выстрелило – и пальнуло звонко, и бухнуло тяжко.

– Роем, роем, мужики! – бормотал я, вовсю работая саперной лопаткой.

Самые умелые уже выкопали себе открытые щели и помогали товарищам, натужно костеря городских за «рукожопие». А я все поглядывал на небо – не может быть, чтобы люфтваффе не заявился! Немцы с окраины Тимофеево наверняка уже дозвонились, и…

– Во-оздух!

На юго-востоке, над перелеском, зачернелись точечки, скоро выросшие в крестики. Шли двухмоторные «Юнкерсы-88», а вокруг них вились «Мессершмитты», как овчарки, оберегающие стадо.

– Глубже, Будаш, глубже! – заорал я, бросая на дно своей щели плащ-палатку. Не мазаться же…

– Да я и так… – кряхтел красноармеец, выгребая комки глины.

Смутное гудение авиамоторов накатило, угрожая. Отпуская матерки, я залег, проклиная «острую зенитную недостаточность».

Трофейные «ахт-ахт» мы бросили, подорвав, – уж больно велик был «разгар» стволов, вернее, свободных труб. Мощные снаряды как будто стесали их изнутри, а запасных – йок. Да и боеприпасы вышли.

Пару зенитных автоматов прихватили только, легких «Эрликонов» да наши «ДШК». Вот и вся полковая ПВО…

Я выглянул из щели. Невозмутимый Соколов как раз пристраивался к пулемету – колеса и щит валяются рядом, «ДШК» задирал ствол, раскорячившись на треноге. Воронин мостился рядом, окопавшись.

– Ложи-ись!

Рев бомбовозов обрушился сверху, и в шуме моторов затерялся посвист бомб. Но вот лесок принял первый взрыв, горячим выдохом разошлась воздушная волна, догоняя осколки. Земля сотряслась подо мною, словно исполинское живое существо вздрогнуло от боли. И снова колкий раскат, и снова, еще и еще. Удушливое облако сместилось, прикрывая солнце, а мне на спину просыпались комья скудной почвы.

Сквозь звон в ушах донеслось, как сквозь вату:

– Ваську зашибло! Твою ж ма-ать…

Я приподнял голову, поправляя каску – и наткнулся на мертвый взгляд пулеметчика.

– С-суки!

Ко мне вдруг пришло понимание, почему бойцы порой не держатся за жизнь – холодная ярость хлещет из тебя с такой силой, что даже инстинкты отступают.

Я выпрыгнул из щели, как вспугнутый кот, и перекатился к «ДШК», хлопая по спине перепуганного «Ворону». Бомбовозы улетели, вывалив смертоносный груз, но два «мессера» все еще виражили, заходя на цель…

– Лети, сука, лети… – цедил я, поглаживая рукоятки. – Долетаешься…

– П-подаю, подаю, товарищ командир, – засуетился второй номер, теребя ленту.

Немецкий истребитель скользил на бреющем – заморгали крестоцветные огни пулеметов. Дорожки из фонтанчиков вспоротой очередями земли быстрой дугой потянулись ко мне, перечеркивая копанки бойцов.

– Огонь! – скомандовал я себе.

«Душка» замолотила, усылая навстречу пилоту трассирующий пунктир. Бронебойно-зажигательные пульки-грузила словно нащупывали огненными штрихами слабое место на «худом». То ли я пилота кончил, то ли тяги перебил, а только самолет как шел с понижением, так и зарюхался брюхом в траву. Инерция подбросила его, швырнула, корёжа, и закувыркался «Мессершмитт», распадаясь на части и вспыхивая клубами огня.

– Долетался, сука такая?! – заорал я, тут же ловя в прицел второй «мессер», но тому уже досталось от зенитчиков. Истребитель потянул к своим, сея за собой серый шлейф – пробило бензобаки.

– А у нас тут зажигалочка… – выдавил я, нервно хихикая, и послал короткую очередь вслед улетающему стервятнику.

В первые секунды подумал огорченно, что промазал, но вот «худой» перевалил лесок, скрываясь из виду, и над верхушками деревьев всплыло оранжево-черное облачко.

– Есть! – завопил Воронин. – Тащ командир! Сбили! Ха-ха-ха!

А я еле встал с колен, опираясь на «ДШК», такая усталость вдруг навалилась.

– Ничего, товарищ политрук, – изогнулись губы шепотом. – Сейчас полкотелка каши навернешь, и в строй!

Из газеты «Красная Звезда»:

«ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ. 7 августа.