Поллианна

Поллианна сочувственно нахмурила брови.

– Да, я понимаю. Это самое ужасное – расставаться с деньгами, которые вы так долго копили.

– Что, прости?

– Копили – покупали бобы и рыбные тефтели, знаете. Послушайте, вы любите бобы? Или вы больше любите индейку, но она стоит целых шестьдесят центов?

– Послушай-ка, дитя, о чём это ты говоришь?

Поллианна лучезарно улыбнулась.

– О ваших деньгах, знаете – о том, что вы во всем себе отказываете и копите деньги для язычников. Я случайно об этом узнала. И потому, мистер Пендлтон, я поняла, что внутри вы добрый. Нэнси мне рассказала.

У мужчины от удивления отвисла челюсть.

– Нэнси сказала тебе, что я коплю деньги для… А позволь спросить, кто такая эта Нэнси?

– Наша Нэнси. Служанка тёти Полли.

– Тёти Полли! И кто такая тётя Полли?

– Мисс Полли Харрингтон. Я с ней живу.

Мужчина вдруг приподнялся.

– Мисс Полли Харрингтон! – выдохнул он. – Ты живешь с ней!

– Да, я её племянница. Она взяла меня к себе на воспитание – из-за моей мамы, знаете, – сбивчиво проговорила Поллианна. – Она была её сестрой. И после того как мой папа отправился вслед за ней и остальными на небеса, у меня никого больше не осталось, кроме дам из нашего прихода, поэтому она взяла меня к себе.

Мужчина не промолвил ни слова в ответ. Он снова откинулся на подушку и так побледнел, что Поллианна даже испугалась. Она нерешительно поднялась на ноги.

– Пожалуй, мне пора, – сказала она. – Надеюсь, холодец вам понравится.

Мужчина повернул к ней голову и открыл глаза. В их тёмной глубине Поллианна разглядела странную тоску, удивившую её.

– Так, значит, ты племянница мисс Полли Харрингтон, – мягко сказал он.

– Да, сэр.

Мужчина всё ещё пристально смотрел на Поллианну, пока та, ощутив смутное беспокойство, не пробормотала:

– Я… полагаю, вы с ней знакомы.

Губы Джона Пендлтона тронула странная улыбка.

– Да, я знаком с ней. – Он помолчал немного, потом медленно продолжил с той же странной улыбкой: – Но это ведь… не может быть, чтобы мисс Полли Харрингтон послала мне холодец.

Вид у Поллианны был подавленный.

– Н-нет, сэр, она не посылала. Она просила меня постараться, чтобы вы так не подумали. Но я…

– Так я и думал, – коротко ответил мужчина и отвернулся. И Поллианна, ещё более удручённая, на цыпочках вышла из комнаты.

Под порт-кошером её ждал доктор в двуколке. На лестнице стоял фельдшер.

– Ну, мисс Поллианна, могу ли я иметь удовольствие доставить вас домой? – с улыбкой спросил доктор. – Я чуть было не уехал несколько минут назад, но потом решил дождаться вас.

– Спасибо, сэр. Я рада, что вы меня подождали. Я очень люблю кататься, – просияла Поллианна, когда он протянул ей руку, помогая забраться в двуколку.

– Вот как? – улыбнулся доктор, кивнув на прощание молодому человеку на крыльце. – Насколько я могу судить, ты любишь делать очень много разных вещей, а? – добавил он, когда они отъехали от дома.

Поллианна засмеялась.

– Ну, не знаю. Пожалуй, так и есть, – призналась она. – Я просто люблю делать всё то, что значит жить. Конечно, есть вещи, которые я не так уж сильно люблю, например, шить, читать вслух и всё такое – это не жить.

– Нет? А что тогда?

– Тётя Полли говорит, что это «учит жить», – вздохнула Поллианна с печальной улыбкой.

Доктор тоже улыбнулся, но как-то странно.

– Так и говорит? Да, думаю, она может так сказать.

– Да, – ответила Поллианна. – Но для меня это совсем не так. Я вообще не думаю, что нужно учиться жить. Во всяком случае, я не училась.

Доктор глубоко вздохнул.

– Боюсь, некоторым из нас всё-таки нужно, девочка, – сказал он и умолк на некоторое время.

Поллианна взглянула на него украдкой, и ей почему-то стало жаль его. Он выглядел таким печальным. Ей очень хотелось это исправить. Наверное, поэтому она робко произнесла:

– Доктор Чилтон, мне кажется, профессия врача – самая радостная из всех.

Доктор удивлённо посмотрел на неё.

– Самая радостная! Когда я повсюду вижу одни страдания! – воскликнул он.

Она кивнула.

– Понимаю, но вы же помогаете от них избавиться, верно? И, конечно же, вы рады помогать! Разве это не делает вас самым счастливым из людей?

Глаза доктора вдруг наполнились слезами. Жизнь его была очень одинокой. У него не было ни жены, ни дома, не считая двух комнат в сиротском приюте, где он вёл приём. Он очень любил свою профессию. Глядя в сияющие глаза Поллианны, он чувствовал себя так, будто на его голову кто-то с благословением возложил любящую руку. А ещё он понимал, что теперь долгие дни работы и долгие, бессонные от усталости ночи будут для него наполнены этим новым воодушевлением, которое подарили ему сияющие глаза Поллианны.

– Благослови тебя Господь, дитя, – сказал он дрогнувшим голосом. И добавил с широкой улыбкой, которую так любили все его пациенты: – Похоже на то, что доктор не меньше, чем его больные, нуждался в глотке этой микстуры!

Эти слова порядком озадачили Поллианну, но тут её внимание отвлёк бурундук, перебегавший через дорогу.

Доктор высадил Поллианну у дверей её дома, улыбнулся Нэнси, которая подметала парадное крыльцо, и тут же уехал.