Полное собрание сочинений. Том 26. Произведения 1885–1889 гг. О жизни

И удивительное дло: утвержденіе о томъ, что утверждали не одни стоики, но и вс люди, мыслившіе о жизни, что <страданія суть произведения нашего воображенія, что> нашъ взглядъ на страданія можетъ или до безконечно большаго увеличить или до безконечно малаго уменьшить страданія, это утвержденіе изъ себя выводитъ людей, боящихся страданій и утверждающихъ <то, что это есть главное бдствіе жизни> то, что страданія – положительное зло, нисколько не зависящее отъ нашего взгляда на нихъ. Люди защищаютъ <дйствительность> неотвратимость и мучительность страданій, какъ какую то драгоцнность, какъ опору своего міросозерцанія, которую они ни за что не хотятъ и не могутъ уступить. И защищая свое представленіе о страданіяхъ, эти люди всегда смшиваютъ въ одно разные рода страданій, умышленно подмняя одно понятіе другимъ, страхъ передъ возможностью своихъ личныхъ животныхъ страданій – боли, состраданіе или видъ страданій другихъ и нравственныя страданія свои и другихъ людей, вс эти роды страданій кажутся имъ несомнннымъ ничмъ не уменьшаемымъ и, главное, ничмъ не оправдываемымъ зломъ.

«Человкъ привыкшій къ роскоши обднлъ, голодаетъ, мерзнетъ и принужденъ жить во вшахъ».

«Человкъ молодой, живой, полный силы сидитъ въ одиночномъ заключеніи».

«Вагонъ въ 6 тысячъ пудовъ, упавъ, навалился на человка и придавилъ ему половину тла. Онъ лежитъ подъ 6-ю тысячами пудами въ страшныхъ мученіяхъ. Вотъ первый видъ страданій, отравляющій жизнь людей».

«И все это можетъ быть со мною. Разв это не ужасно?»

Ужасно; и не можетъ быть не ужасно для человка, понимающаго свою жизнь, какъ плотское существованіе. Вся жизнь такого человка проходила только въ томъ, чтобы увеличивать свои наслажденія. Наслажденія же не что иное, какъ противоположная сторона страданій. Постель изъ розовыхъ листьевъ было наслажденіе сибарита, завернувшійся листокъ въ постели было его страданіе.

Средины нтъ для человка, полагающаго свою жизнь въ плотскомъ существованіи. Вс его состоянія – суть состоянія наслажденія, или страданія. И для такого человка богатство и здоровье и вытекающая изъ него возможность удовлетворенія своимъ похотямъ – наслажденія, нищета и нездоровье, и связанныя съ ними лишенія – страданія.

Возможность переходить и перезжать съ мста на мсто, видть тхъ людей, которые ему нравятся – наслажденіе, тюрьма – страданіе. Состояніе, при которомъ нигд ничего не болитъ, и человкъ чувствуетъ незадержанную ничмъ дятельность своего тла – наслажденіе. Завалившійся на животъ вагонъ – страданіе.

Но такъ же, какъ для человка, понимающаго свою жизнь въ подчиненіи личности разуму, не можетъ быть наслажденіемъ его богатство, т. е. средство потворствовать своей личности и утверждать ее, какъ не можетъ быть наслажденіемъ свобода передвиженія и видъ тхъ или другихъ людей, какъ не можетъ быть наслажденіемъ сознаніе жизненности своего тла, такъ не можетъ быть и страданіемъ состояніе противуположное этимъ наслажденіямъ. Ни въ одномъ изъ этихъ случаевъ нтъ ничего такого, чтобы препятствовало теченію разумной и любовной жизни, какъ ее понимаетъ такой человкъ или хоть сколько-нибудь нарушало ее. То, что онъ, прежде богатый, лишенъ возможности сть много и грться, когда хочется тлу, и состарлся и заболлъ, все это для него только условія, давнымъ давно извстныя и ожидаемыя и привтствуемыя имъ, какъ облегчающія для него дло его жизни – подчиненіе личности закону разума. То же и съ заключеннымъ. Страданія его вытекаютъ изъ представленія о томъ, что его тлу надобно бы и можно бы быть свободнымъ. Но для человка, полагающаго жизнь въ подчиненіи закону разума, нисколько не важна вншняя свобода или несвобода его тла. Для него важно подчиненіе его тла закону разума, a подчиненіе точно такъ же иногда еще и боле возможно въ тюрьм, чмъ на свобод. 6000 пудовъ лежитъ на живот человка, раздавивъ его, какъ это ужасно? Но что же тутъ боле ужаснаго, чмъ то, чему мы, какъ говорятъ, подлежимъ и подвергаемся каждую секунду – залетитъ одна изъ билліоновъ летающихъ бактерій, и я безъ 6000 пудовъ буду точно также лежать и также умру. Но вотъ> Кондукторъ въ столкновеніи поздовъ прижатъ къ паровику и паръ выжигаетъ ему внутренности. На корабл люди подаютъ другъ друга и медленно умираютъ отъ голода. На пытк выворачиваютъ ногти и сдираютъ кожу, человкъ похороненъ живой и просыпается въ гробу.