Польские паны

Достопочтенный ксендз пан Матушка в то время был в разъезде по дальним деревенским приходам. Управительница его пани Сдвижинская, увидав измученную женщину на сносях, всплеснула руками и поспешила ввести ее в дом. Только бродяжка ничего есть и пить не хотела, от постели отказывалась, хоть и была вроде как в бреду – все требовала исповеди.

Ну, воротился пан Матушка. Ему, конечно, еще на окраине села все рассказали. Выслушал он страдалицу, отпустил ей грехи, благословил, и уложил в постель. А она вроде как в уме повредилась. Все твердила о непорочном зачатии, но не о Божеском, а о сатанинском. Вроде как сам Дьявол Борута отцом ее ребенку приходится. После исповеди же приутихла, поела и уснула спокойным сном. Добрые сельчане, войдя в положение, отвели сестре Анне отдельный дом – пустовал один такой на самой кромке леса. А она большего и не желала, стыдно было что ли от людей, да и натерпелась за скитания, хотя во Вралях никто ей худого слова не сказал, только помогали.

Пани Сдвижинская так и ходила к ней до последнего срока, и сама ребенка приняла. 20 мая сестра Анна произвела на свет девочку. Тяжелыми родами – пуповина обмоталась вокруг головы, что твой венец. Назвали дитя Каролина**, и пока роженица была в беспамятстве, ксендз благословил ее, а после уж, как Анна пришла в себя – не позволила даже окрестить. Совсем видно умом ослабла. Пани Сдвижинская хотела ребенка тайком в церковь снести, но это не получилось, и после того случая Анна управительницу на порог не пускала.

Родилась девочка необычная – сразу с длинными черными как смоль волосами, а уж росла-то с сумасшедшей матерью на отшибе, понятно как. Только она людей не чуралась, а даже наоборот. Однако была очень молчалива. Придет, бывало, еще девочкою на реку, где женщины белье полощут, сядет в самой гуще и слушает, только глазенками черными смотрит на всех поочередно, а сама молчит. Думали даже, что немая.

__________

*Земли австрийской Короны именовались Цислейтания.

**Имя переводится как «королева», «увенчанная».

Но как-то случился пожар в лесу, а все на сельских работах были. Глядь, бежит Каролина, кричит: «Пожар, панове, пожар в лесу!» Стало быть, разговаривала. А попусту так не болтала.

Когда Каролине исполнилось тринадцать лет и стала она вполне пригожею панночкой, мать ее, горемычная сестра Анна, умерла скоротечно – застудилась в лесу хворост собирая, да и сгорела, как свеча. Похоронили ее, как полагается по христианскому обычаю, хоть и не успели соборовать – так до конца дней несчастная порога церкви не переступила и к себе священника не позвала.Во время похорон пани Сдвижинская поговорила с самой Каролиной о крещении, что, мол, теперь матушка умерла, пора принять Господа и благословение его. На что Каролина ответила: «Не могу, тетушка. Мне батько не велит».

Тогда сельчане уж отступились от нее, раз она и сама верит в то, что дочь Дьявола Боруты. Видно, передалось ей материно безумие. Только пани управительница так всегда и крестила ее при встрече, чему Каролина и не противилась вовсе. Жила панна Каролина в том же доме на опушке леса, собирала травы, коренья целебные, делала из них порошки и настойки. От матери девушка обучилась монастырскому вышиванию и плетению тонких, как паутинка, кружев. Пани же Сдвижинская любимицу свою потихоньку обучала повивальному делу – сама уже стара стала, надеялась уйти на покой.

Панна Каролина выросла такой писаной красавицей, что даже будь она простой крестьянской девушкой, все одно сказали бы, что ведьма. Правда ее воспитательница и ксендз утверждали, что красота ее от Бога – в святой день зачата, в благословенный день родилась. А только никто не верил. Темна была красота ее, как черны волосы и бездонны черные глаза. Она расцветала и жила сама по себе, ни на кого из сельских парней не обращая внимания. Да и ребята не больно заглядывались на эту неземную красоту – уж слишком была холодна и непостижима для них Каролина. Малые ребятишки бегали за ней вослед по улице и кричали:

«Панна, панна Каролина!

У тебя в подвале глина.

Глину зельем окропи –

Жениха себе слепи».

Панна Каролина не обижалась на них и всегда угощала сахарными рогаликами. Молодые же панночки не любили Каролину, ревновали к ее красоте и считали гордячкой. И однажды удумали такую шутку: зазвали панну Каролину на озеро, а сами заранее сняли с огородного пугала рванину. И когда Каролина разделась, и вошла в воду – спрятали всю ее одёжу. И вот стоит Каролина в воде, прикрывши грудь, а навстречу ей идет торжественная процессия, несут рванину, будто бы это самое что ни на есть королевское облачение. И поют хором такую песенку:

«Панна Каролина,

Косы распусти!

Платье из муслина

Дай нам принести.

Панна Каролина,

Нарядись, изволь –

За тобой приедет

Молодой Король!»

С такими издевками хотели они обрядить Каролину, как огородное пугало насильно. Но девушка вырвалась и взбежала на гору. А потом – о, диво! – встряхнула волосами, гордо подняла голову и прошла по селу совершенно нагая.