Полжизни

Съ отцомъ я вид?лся р?дко. Онъ продолжалъ служить въ магистрат?. Мной онъ «гордился», хотя и проговаривался, что не м?шало бы какой-нибудь чинишко, для видимости. Сов?товъ моихъ онъ слушалъ, а я давалъ ихъ по одному всего вопросу, по воспитанно моихъ сестеръ и братьевъ. Изъ братьевъ уже двое въ университет?, двое въ гимназіи. Сестры ходили въ пансіоны; но я ихъ перевожу въ губернскій городъ, вм?ст? съ мачихой, бабой хоть и не очень мудрой, но толковой. Чего бы кажется ближе: взяться за ихъ дальн?йшее образованіе; такъ н?тъ, мн? дочь какого-то князя Дурова и графини Кудласовой гораздо ближе. Но я бы не взялся за это, если бы и бросилъ домъ Кудласовыхъ. Образованіе они получатъ, какое можно, — я объ этомъ постараюсь, — но перевоспитывать ихъ уже поздно: только совать свой носъ и путать. Мальчики кончатъ курсъ и будутъ маячить такъ же, какъ и я гр?шный. Писать имъ надо отъ времени до времени, но опять-таки не навязываться съ высшими соображеніями. Только бы вышли на дорогу; а скажутъ или не скажутъ братишк? «спасибо» за его ц?лковые и за желаніе поддержать въ чемъ ум?еть — это ихъ д?ло.

Довольно тревожиться черезчуръ своими, хотя бы и родственными д?лами. Уподобишься только т?мъ героинямъ женскихъ пов?стей, который воображаютъ, что намъ очень весело читать, какъ он? все тормошатся, ахаютъ, охаютъ и все стремятся къ чему-то… Вотъ графиня Кудласова: она никуда не стремится, а просто себ? живетъ… живетъ и супругъ ея, этотъ мил?йшій Платонъ Дмитріевичъ. Надо еще разъ повиниться передъ нимъ. Онъ д?лаетъ свое д?ло и не собирается еще забастовывать. Права его жена, говоря, что «его исправленіе — не малая вещь». В?дь это я его не очень высоко ставлю (и кто поручится за мое безпристрастіе), а со стороны — онъ еще изъ очень св?тлыхъ пятенъ на русской д?йствительности. Много ли найдется у насъ такихъ предс?дателей земства, — два-три, да и обчелся. Я подтрунивалъ надъ его записками и проектами, а онъ такъ «выровнялся», что составилъ весьма и весьма неглупую книжку по народному кредиту и изъ кожи л?зетъ: какъ бы Вавил? и Пар?ену облегчить всякое д?ло и всякій починъ, — шутка! Я считаю себя поглубже его, но я только его сотрудникъ; а у него вдесятеро больше средствъ — помогать или вредить, ч?мъ у меня. Разум?ется, онъ ни въ чемъ до корня не додумается и никогда не спроситъ себя о томъ, откуда идетъ главная б?да; но онъ сд?лаетъ все, что только можно въ его званіи.

Ну что такое теперь земство? Кто въ него не изв?рился, у кого не опустились руки? Но графъ Платонъ Дмитріевичъ, сознавая, что «прискорбные эксцессы и печальныя недоразум?нія вм?ст? съ постыднымъ равнодушіемъ гложутъ святое д?ло», — сочиняетъ книжки, тратить деньги, ревизуетъ, открываетъ, заводитъ, учреждаетъ. Въ немъ н?тъ ни жадности, ни особаго дворянскаго гонора; а глядишь — имя его завязано въ двухъ земельныхъ банкахъ и въ одномъ промышленномъ предпріятіи. Захоти — и онъ бы получалъ столько жалованья, сколько не даютъ ему его вотчины; захоти — и его бы сд?лали черезъ пять л?тъ сановникомъ. Я ему даже н?сколько разъ и сов?товалъ; но онъ преисполнился такъ идеями самоуправленія, что и слышать не хочетъ ни о какой другой служб?, кром? выборной. Изв?стно, что первый шагъ для предс?дателя — губернаторство. Ему, я нав?рно знаю, предлагали его два раза, и онъ отказывался наотр?зъ, безъ всякаго ломанья или затаеннаго сожал?нія.

Словомъ, челов?къ «въ своемъ званіи» — хооршій, и графиня не могла изъ него ничего лучшаго выработать. И я понимаю теперь, до прозрачной ясности понимаю, что такого челов?ка постыдно, гадко, отвратительно лишать душевнаго покоя, объявивши ему, что «вы-де, ваше сіятельство, прожили десять л?тъ дурачкомъ между нев?рной женой вашимъ божествомъ, и обманщикомъ-управителемъ, къ которому питали нелицем?рное уваженіе.

Сл?довало сд?лать это Гречухину въ Слободскомъ, когда юношеская сов?сть впервые загрызла его, или просто б?жать, не взирая ни на что; но Гречухинъ этого не сд?лалъ — и не сд?лаетъ иначе, какъ для блага того же графа Платона Дмитріевича.

Онъ не сд?лалъ этого даже посл? изліяній графа, когда тотъ вернулся, проводивши до Варшавы графиню съ сыномъ.

— Я не хот?лъ было отпускать ВагЬе, — говорилъ онъ мн? «совершенно конфиденціально», — и не изъ ревности, о, н?тъ! Но я боялся, что она въ одиночеств? начнетъ тосковать… У женщинъ, даже въ ея годы, являются смутныя идеи, порывы… вы это знаете. Вотъ почему я и желалъ, чтобы вы съ ней отправились: умъ ея не оставался бы незанятымъ. А то можетъ явиться излишняя требовательность…

— Къ кому и къ чему же, графъ? — спросилъ я не безъ любопытства.

— Ко всему, Николай Иванычъ… и ко мн? также. Она мной довольна, это правда; но нуженъ еще постоянный prestige… а онъ не вс?мъ дается. Я строго за этимъ смотрю и постоянно подталкиваю себя впередъ; но для этого нужно жить вм?ст?, иначе…