ПОПизм. Уорхоловские 60-е

Я осознал, что случившееся не произошло с кем-нибудь из нас раньше только благодаря случаю. Сумасшедшие всегда интересовали меня из-за своей оригинальности – нормально себя вести они просто не в состоянии. Обычно они никого не могли обидеть, только самих себя беспокоили – но как мне теперь определять, кто есть кто?

Из-за страха снова попасть под пулю я опасался, что никогда уже не смогу получать удовольствие от общения с теми, кто странно выглядит. Но, размышляя в таком ключе, я совсем растерялся – ведь такими были практически все, кого я любил! Я решил, что не стану ничего планировать, просто подожду и посмотрю, что будет, когда я снова начну общаться с людьми.

***

Пока я был в больнице, Пол докладывал мне о съемках фильма Джона Шлезингера «Полуночный ковбой». До моего ранения они звали меня сыграть андеграундного кинематографиста в сцене большой вечеринки, а я предложил вместо себя Виву. Им эта идея понравилась. А когда Джон Шлезингер попросил Пола снять «андеграундный фильм», который показывали бы во время вечеринки, тот поснимал Ультру. Потом агент по кастингу обратился к Полу, чтобы тот собрал побольше наших знакомых – ребят из «Макса» – для работы статистами. Я ощущал, что многое пропускаю, валяясь в больнице, но мне докладывали обо всем происходившем в ту же минуту – так они были рады сниматься в голливудском фильме.

К «Полуночному ковбою» я испытал ту же зависть, что и к мюзиклу «Волосы», когда понял, что люди с деньгами имеют возможность работать с андеграундными темами и контркультурой, придавая им коммерческий шик и лоск. Мы могли предложить – в смысле, изначально – новый открытый взгляд на живых людей, и пусть наши фильмы технически были несовершенны, весь 1967-й год андеграундный кинематограф был единственным местом, где люди сталкивались с запретными темами и видели сцены из реальной жизни своих современников. А теперь Голливуд – и Бродвей – занимались тем же, и все немного смешалось: раньше выбирали между черным и белым, а теперь – между черным и серым. По обоим фильмам о жиголо, голливудскому и андеграундному – пусть даже исполнение было совершенно разным, – я понял, что андеграунд лишился своего козыря, потому что публика предпочтет ту версию, которая выглядит лучше. (Люди вообще склонны избегать новых реальностей – они лучше будут детализировать старые. Так проще.) Я считал, что они вторгаются на нашу территорию. Это заставляло меня еще больше желать голливудских денег, чтобы сделать по-новому безупречно красивый и здорово звучащий фильм – чтобы наконец соревноваться по-честному. Я так завидовал – думал: «Лучше бы дали нам денег на того же “Полуночного ковбоя”! Мы бы сделали его таким настоящим». Только я не понимал, что, утверждая, будто они хотят настоящей жизни, они имеют в виду киношную настоящую жизнь!

– Разве не удивительно? – говорил мне как-то по телефону Пол, пока я еще был в больнице. – Голливуд собрался снимать фильм о жиголо с 42-й улицы, а мы свой сделали в шестьдесят пятом. Тут вся наша нью-йоркская компания сидит в подходящих декорациях – Джеральдина, Джо, Ондин, Пэт Эст, Тейлор, Кэнди, Джеки, Джери Миллер, Патти Д’Арбанвилль – а они их не используют.

– А как Дастин? – спросил я.

– О, он очень милый.

– А Джон Войт?

– Тоже… Как и Бренда Ваккаро, – сказал он, задумавшись. – Все хорошие. – Тут он засмеялся, вспомнив Сильвию Майлз. – А вот Сильвия абсолютно неукротима. Стихийное бедствие.

Я почувствовал, что снимать этот маленький фильм с Ультрой и потом болтаться там на съемочной площадке было для Пола мучением – он считал, что мог бы и сам тут работать. Ведь он сам и снимал до того, как попал на «Фабрику».

– Знаешь, – сказал я, – мы, наверное, слишком рано сделали наш фильм. Может, только сейчас настало самое время выпускать кино о мужчине-проститутке. Почему бы тебе еще один фильм не сделать – на этот раз в цвете?

– Я об этом и сам думаю, – признался Пол.

***

В июле, пока я все еще был в больнице, Пол приступил к съемкам «Плоти» с Джедом в качестве ассистента. Они снимали немного, но почти все и использовали – Пол любил длинные планы.

Однажды Джеральдина Смит позвонила мне сразу после съемок в своей первой сцене.

– Ты играешь у Пола? – спросил я.

– Да. Он позвонил мне сегодня и утром и сказал: «Приходи-ка к Фреду – мы хотим кое-что поснимать», – я думала, он имеет в виду небольшое домашнее кино, а две мои подружки предупреждали меня: «Не участвуй в фильмах Энди Уорхола – это клеймо на всю жизнь», – но я все равно пошла, ты же знаешь, как я люблю Пола.

Джеральдина по Полу с ума сходила.

– Что нужно было делать? – спросил я.

– Пол сказал, что Джо типа мой муж, и велел делать перед камерой все, что в голову придет. Тогда я сказала Джо идти проституировать, чтобы я смогла заплатить за аборт моей подружки.

– А кто подружку играл?

– Патти.

– Патти Д’Арбанвиль снимается в кино? Ну, здорово. И что ты сделала потом? Занималась этим с Джо?

– Рехнулся? В кино?

– Так что, не занималась?

– Хотя стояк у него был, – хихикнула она.

– О-о-о. Как интересно. Что, прямо большой и твердый? И что ты сделала?