ПОПизм. Уорхоловские 60-е

Если смотреть на Ондина сбоку или сзади, он выглядел очень эффектно благодаря своим итальянским волосам. Носил обычную униформу «джинсы-футболка», ее все носили, и таскал с собой багажную сумку. Лицо у него было, в принципе, красивое, но слишком уж лукавое – такой типичный ондиновский рот, насмешливый утиный клюв, растянутый в широкой улыбке.

А что до Серебряного Джорджа, он выглядел как антропологическая реконструкция – здоровый (больше шести футов) неандерталец с волосатой грудью, подведенными глазами и битловской стрижкой; цвет волос он менял по три раза в месяц.

Серебряный Джордж съездил домой в Бруклин на похороны матери, и ему показалось, что отец выглядел «подавленно», так что, когда старик пошел к холодильнику взять молоко, Джордж накапал метедрина ему в рисовые хлопья. Отец стал тут же носиться по дому и убираться. Серебряный Джордж потом позвонил Билли и отрапортовал:

– У пациента положительная динамика. Уверен, похороны ему понравятся.

В другой раз Генри путешествовал по Европе, его секретарша зашла проверить квартиру и обнаружила Билли, исхудавшего до 90 фунтов. Он задрапировал кровать черным бархатом и лежал там, наверху, словно в катафалке – как на какой-нибудь испанской картине. Девушка позвонила психиатру Эрни Кафке, который диагностировал серьезное обезвоживание и прописал витамины.

***

Единственное «андеграундное» в американском андеграундном кино – в смысле, из-за чего действительно было необходимо скрываться, – это проблемы с обнаженкой в начале шестидесятых. На протяжении всех 50-х скандалили из-за «Лолиты» – даже в 1959-м трудно было опубликовать «Любовника леди Чаттерлей», а затем и «Тропик Рака» Генри Миллера. Цензура в этой стране меня всегда поражала, потому что можно в любой момент отправиться в стриптиз на 42-й и любоваться всеми членами, влагалищами, сиськами и задами, какие только пожелаешь, но стоит выйти популярному фильму с парочкой пикантных моментов, как его тут же ни с того ни с сего засудят за непристойность.

Некоторые андеграундные киношники прямо-таки надеялись, что полиция изымет их фильм, и тогда они попадут во все газеты как преследуемые за «свободу выражения», а это всегда считалось делом стоящим. Но предсказать, кого арестуют, а кого нет, было практически невозможно, и к определенному моменту всем эти игры надоели.

Первым моим запрещенным фильмом была однокатушечная двухминутка, снятая в Олд Лайме о съемках «Нормальной любви» Джека Смита, – там, где они готовят торт размером с комнату и забираются на него. Вообще-то взяли ее по ошибке – полиция должна была изъять «Пламенеющие создания» Джека.

Йонасовский «Кооператив» переехал из «Грамерси артс театр» в здание на площади Святого Марка на юго-востоке Бауэри, которое снимала Диана де Прима и другие поэты. После того как изъяли «Пламенеющие создания», показы на некоторое время были приостановлены. Тогда Йонас арендовал «Писательскую сцену» на 4-й улице между Второй авеню и Бауэри и показал там «Песнь любви» Жене.

– Я знал, за Джека непросто будет бороться, – говорил мне Йонас, – его мало кто знал, и мне показалось, что Жене – по тем или иным причинам – больше подойдет, потому что он известный писатель. И я не ошибся – когда они наехали на нас со своей непристойностью в тот раз, мы выиграли.

После всех этих судов Йонас понял, что нуждается в прикрытии в виде некоммерческой структуры, так что он создал некоммерческую организацию «Кинокультура», издававшую одноименный журнал и финансировавшую показы и прочее. В тот период кинопоказы проходили в солидных местах вроде галереи Рут Клигман на Вашингтон-сквер, так что полиции их было не прикрыть. У Рут Йонас крутил многие фильмы Мари Менкен, а осенью впервые публично был показан «Минет».

***

Еще до того, как полиция забрала «Пламенеющие создания», Йонас демонстрировал на площади Святого Марка и Бауэри фильм «Бриг», созданный им вместе с «Ливинг-театром». Мне было интересно, с каким оборудованием он работал, – за 900 долларов сделал фильм с синхронным звуком. 80 минут, снятых «Ауриконом», камерой, которой пользуются журналисты для репортажей – на ней звук пишется одновременно с изображением, только камеру держи. Понятно, качество было низким, но зато звук синхронный. Йонас показал мне, как пользоваться «Ауриконом», и я тут же снял – кто бы мог подумать! – «Эмпайр», в котором и диалогов-то нет. Некий Джон Палмер подкинул мне идею: снимать Эмпайр-Стейт-Билдинг из окон офиса Тайм-Лайф-Билдинг, принадлежавшего нашему приятелю по имени Генри Ромни, как раз в то время пытавшемуся приобрести права на «Заводной апельсин» – чтобы я снял по этому роману фильм с Нуреевым, Миком Джаггером и Бэби Джейн Хольцер в главных ролях.

***