ПОПизм. Уорхоловские 60-е

В июне 1964-го The Rolling Stones приехали сыграть в нескольких американских городах, и гастроли их сильно разочаровали. Кончилось все концертом в Карнеги-холл вместе с Бобби Голдсборо и Jay and the Americans. Сингл Tell Me стал большим хитом, и поклонники у них были, но супергруппой в Америке они еще не стали – если кем и интересовались, то The Beatles. В октябре «роллинги» сделали еще одну попытку – сыграли в Академии музыки на 14-й улице, а на 25-е число у них было намечено выступление на шоу Эда Салливана. Чтобы привлечь столь необходимое внимание публики, Никки Хэслем с друзьями задумали вечеринку в фотостудии Джерри Шацберга на юге Парк-авеню в пятницу перед шоу Салливана. (Эд Салливан, должно быть, сделал для себя нужные выводы после того, как отверг Элвиса в 50-х, когда можно было поиметь его задешево, всего лишь оплатив запись, и в 60-е собственноручно открывал все модные английские группы.) Это был еще и 24-й день рождения Бэби Джейн Хольцер, и действие в итоге переросло в ее праздник с «роллингами» в качестве приглашенных звезд. Джейн только начала появляться на разворотах Vogue, и Клай Фелкер, редактор воскресного приложения New York Gerald Tribune (он его потом возродил в журнале New York, после того как Tribune свернули), нанял Тома Вулфа написать статейку о ней.

Никки тогда ушел из Vogue, чтобы стать арт-директором Show, недолго просуществовавшего журнала наследника A&P Хантингтона Хартфорда. Хант сам принимал Никки на работу.

– Сначала анализировал мой почерк, – рассказал мне Никки, – потом попросил поцеловать его жену, чтобы увидеть ее реакцию, и в итоге дал мне работу.

Никки поместил Джейн на обложку Show – фото Дэвида Бейли, где она в яхтсменской кепке, солнцезащитных очках Всемирной выставки и с американским флагом в зубах.

Мик снова остановился у Никки на 19-й улице, как и Кит Ричардс, много времени проводивший с Ронни Ронетт – The Ronettes были тогда на пике, после Be My Baby и Walking in the Rain.

Для вечеринки выбрали тему «“Моды” против “рокеров”», так что в ту ночь Никки отправился в садо-мазо-бар «Копер кеттл» на углу 33-й улицы и Третьей авеню со своей подругой Джейн Ормсби-Гор, переодетой мальчиком (она была дочерью британского посла в Вашингтоне), и для аутентичности пригласил всех ребят в коже зайти попозже, только попихаться там на входе, чтобы выглядело прямо как настоящее противостояние между стилягами и рокерами. Они и пришли, а так как никто их и не пытался остановить, просто побродили там без проблем – и без последствий.

Что касается музыки, Никки зашел в «Вагон вилл» на 45-й улице и поинтересовался у девичьего ансамбля Goldie and the Gingerbreads, в золотых парчовых нарядах и туфлях на шпильках, не хотят ли они сыграть на празднике. Они хотели – и проиграли до пяти утра так, что под нами пол дрожал.

«Роллинги» так стеснялись, что большую часть времени провели наверху, у Джерри, но вечеринка все равно получилась отличная. Во всех газетах о ней написали, и это сыграло на руку Бэби Джейн не меньше, чем «роллингам», – статья Тома Вулфа «Девушка года», в которой Джейн описывалась как олицетворение нового типа поп-девушки 60-х и которая стала частью его книги «Конфетнораскрашенная апельсиннолепестковая обтекаемая малютка», была навеяна этим праздником.

***

Не только у The Rolling Stones были проблемы с международной известностью. Я обнаружил, что у меня этих проблем не меньше, когда устроил в Канаде собственную выставку и ничего там не продал. Джерард поехал вместе со мной в Торонто на поезде. В день открытия мы слонялись вокруг галереи, но никто не пришел – никто. Джерард решил пройтись, оглядеться и вернулся с какими-то сборниками стихов, которые можно было найти только в Канаде (один принадлежал перу поэта Леонарда Коэна, о котором в Штатах еще и не слышали), так что Джерард был доволен, а я чувствовал себя полным лохом. Галерея уже закрывалась, и можете представить, как я был счастлив, увидев пузатого розовощекого школьника, который подбежал ко мне на последнем дыхании с блокнотом на пружинке в руках и пропыхтел:

– О, слава богу, вы еще тут – я про вас курсовую пишу.

Тут уж я совсем ему обрадовался. Он сказал, что выбрал меня для своей работы, потому что его кузина видела моих «Элвисов» в Лос-Анджелесе годом раньше, а еще потому, что работ у меня пока немного и ему не придется долго изучать материал. Я не мог отделаться от мысли, что, если я до такой степени пустое место в Канаде, Пикассо уж точно обо мне ничего не слышал. А это был шаг назад, потому что к тому моменту я вроде как решил, что он должен быть наслышан обо мне.

***