ПОПизм. Уорхоловские 60-е

Я посоветовал ему придумать что-нибудь.

– Слушай, – он ответил, – я уже всех обзвонил – даже херцевскую «Одолжи подушку». Все жутко дорого.

Я ему сказал:

– Ты тупишь, Сэм. Раз ты хочешь заплатить, они понимают, что ты бедный, – богатые не платят. Скажи, что хочешь бесплатно. Не будь ты таким неудачником. Веди себя как богатый. Позвони в галерею «Парк Бернет» да в музей Метрополитен позвони!

Сэм придумал кое-что получше. Он набрал номер известного дизайнера по мехам, с которым познакомился на вечеринке неделей раньше, напомнил о себе, а потом затянул:

– У меня завтра будет вечеринка… Что?.. Ой, нет-нет, вас не приглашаю, просто обычное скучное бизнес-мероприятие для нескольких коллекционеров искусства, но будет фотограф из Life, и они ищут какую-нибудь изюминку, текстуру, не знаю. Они видели уорхоловскую «Фабрику» в серебре и теперь хотят что-то тоже от стены до стены, так что я пообещал им, что отделаю свою квартиру пластиком, или мехом, или еще чем-нибудь. Фотогеничным, ну вы понимаете…

И так далее.

Следующим утром под окнами Сэма на 68-й улице остановился грузовик с беспошлинными мехами на сорок две тысячи, за которые Сэм расписался. Он их повсюду разбросал, даже на террасе, и той ночью все возлежали на норках, рысях, лисах и морских котиках с сотней горящих свечей и камином – выглядело потрясающе.

Несколько человек были в бархатных и шелковых рубашках по последней моде, но совсем немного – парни все еще носили преимущественно синие джинсы с рубашками на пуговицах. Эди привела на вечеринку Боба Дилана, и они сидели вместе в уголочке. Дилан много времени проводил у своего менеджера Эла Гроссмана недалеко от Вудстока, и Эди тоже была как-то связана с Гроссманом – говорила, он собирается продвигать ее карьеру.

Я знал Дилана по Макдугал-стрит/«Кеттл оф фиш»/кафе «Риенцы»/«Хип бейгель»/кафе «Фигаро», а началось все, как утверждал Дэнни Филдс, с того, что они с Дональдом Лайонсом увидели Эрика Андерсена, фолк-певца, на Макдугал, решили, что он просто красавчик, подошли и спросили, не хочет ли он сняться в фильме Энди Уорхола.

– Интересно, сколько раз мы эту легенду использовали? – смеялся Дэнни.

А потом Эрик заинтересовался Эди, и мы стали вместе появляться в Виллидж. Но, думаю, Эди знала Дилана еще через Бобби Ньювирта. Бобби – художник, который начинал как певец и гитарист в Кембридже; рисовал он только ради денег, как он мне однажды сказал. Потом он сошелся с Диланом и стал членом ансамбля – кем-то вроде доверенного тур-менеджера Дилана. И Бобби был другом Эди.

На вечеринку Сэма Дилан пришел в синих джинсах, ботинках на каблуках и спортивной куртке, а волосы у него были, скорее, длинные. Под глазами у него виднелись круги, и даже стоя он горбился. Ему было тогда года двадцать четыре, а ребята уже стали говорить, вести себя, одеваться и важничать точно как он. Но немногие кроме Дилана могли проделывать его штучки – он и сам, когда был не в настроении, не мог. И уже тогда одевался несколько кричаще, но уж точно не в деревенском стиле – в смысле, он носил атласные рубашки в горошек. Выпустил Bringing It All Back Home, так что звук у него был уже роковый к тому времени, но на Ньюпортском фолк-фестивале или в Форрест-хилл, где консервативная фолковая публика освистала его за увлечение электричеством, он еще не сыграл, и детишки по нему с ума сходили. Это было прямо перед тем, как вышла Like a Rolling Stone. Мне нравились Дилан и созданный им гениальный новый стиль. Он не тратил свою жизнь на оммажи прошлому, все делал по-своему, а я это уважал. Когда он только появился, я даже подарил ему одного из моих серебряных «Элвисов». Правда, позже я страдал от паранойи, услышав, что он использует моего «Элвиса» в качестве мишени для дартса у себя за городом. Когда я спрашивал, зачем он так, мне неизменно отвечали:

– Я слышал, он считает, что ты погубил Эди.

Или:

– Послушай Like a Rolling Stone – думаю, под «дипломатом на хромированной лошадке» он имел в виду тебя, друг.

Я на самом деле не понимал, что же они хотели этим сказать, – никогда к словам песни особенно не прислушивался, – но я понял общее направление их мысли: Дилан не любил меня, винил в том, что Эди подсела на наркотики.

***

Что бы кто ни думал, правда в том, что я никогда не давал Эди наркотиков, никогда. Даже диетических таблеток. Вообще ничего. Она действительно принимала много амфетаминов и успокоительных, но действительно получала их не от меня. Их давал ей доктор, коловший всех светских львиц города.