ПОПизм. Уорхоловские 60-е

Вечеринка в честь агрегата прошла в метро, на заброшенных путях нью-йоркской подземки в районе Парк-авеню, под «Вальдорф-Астория». Заходили через дыру с улицы. Там была музыка, и Эди пришла в шортах, но многие явились при полном параде, визжали и шарахались от крыс и тараканов, – да уж, все было реалистично. Еще на этой же вечеринке рекламировали только что появившийся журнал Tape – тут же и закрывшийся. К изданию прилагались кассеты, которые предполагалось слушать, пока читаешь, только что-то это не прижилось.

***

В августе была большая вечеринка в «Сцене» Стива Пола на 46-й улице (Стив был журналистом в Peppermint Lounge). Как-то к Стиву заглянула Джеки Кеннеди, он об этом всем газетам раструбил, так о его клубе и услышали.

Я даже не знал, кто устраивает праздник или по какому поводу, – как обычно, мы просто приехали. Говорили, это был бал для «группиз» – в честь всех девочек-фанаток, что там зависали, – но позже я прочел в журнале, что устроителем был Питер Старк, сын продюсера Рэя Старка и внук Фанни Брайс, отпраздновал таким образом окончание каникул. На стену проецировали наши фильмы, что-то с Эди в нижнем белье.

Там была Лайза Миннелли с Питером Алленом – думаю, они уже были обручены, Джуди уговорила. (Лайза только начала выступать, играла в бродвейском мюзикле «Флора, красная угроза», танцевала даже с гипсом на ноге. Той ночью в «Сцене» я видел пару парней, указывающих на ноги Лайзы и Эди как на лучшие в городе.) Там были Джейн Хольцер, и Мэрион Джавитс, и Хантингтон Хартфорд, и Венди Вандербилт, и Кристина Паолоцци, первая снявшаяся голой для Harper’s Bazaar. Красавица-дочь Джоан Беннетт и Уолтера Вангера, Стефани, вышедшая замуж за симпатичного рослого сына Уинстона Геста, Фредди, появилась там, были и дочь Гэри Купера, Мария, и Мелинда Мун, и одна из этих высоких длинноногих аристократок из Ньюпорта.

Освещал событие для прессы Мел Джаффе, светский репортер Journal American, ежедневной газеты, и он решил изобразить вечеринку таинственной, раз никто не знал, кто и зачем ее устроил. И даже когда он закончил, вечеринка так и осталась загадкой. Он рассказывал, что, когда снимки пришли, все в Journal American столпились вокруг, пытаясь угадать, кто же Эди, а кто Энди.

К тому моменту мы, бывая на каждой вечеринке, уже стали притчей во языцех, и репортеры любили писать о нас и делать наши фото, но самое смешное, что они не знали, что о нас сказать, – мы выглядели очень «сенсационно», но они не понимали, кто мы и чем занимаемся. И не только журналисты были растерянны. Эрик Эмерсон, танцор, которого я повстречал в 1966-м, рассказывал, что весь 1965-й он провел, преследуя на всех вечеринках Тайгер Морс, потому что принимал ее за «Энди Уорхола, который возьмет меня в андеграундный кинематограф». Он спросил кого-то, как я выгляжу, и ему ответили:

– Да он где-то тут – серебряные волосы и темные очки.

И Эрик тут же наткнулся на Тайгер, которая под описание тоже подходила.

***

Мел впервые увидел Эди на той вечеринке в «Сцене» и здорово на нее запал. В своей заметке, описывая ее, он несколько раз использовал слово «сияющая». Позднее он сказал мне, что она показалась ему очень хрупкой и очень сильной одновременно – девочка, способная при желании все взять под свой контроль. Сдав статью, он назначил нам встречу в «Артуре» и еще несколько месяцев заходил, очарованный, понаблюдать за Эди.

– Когда мы с тобой и Эди встречались, – рассказывал он мне, – вы как медийная пара были в зените. С августа до декабря 1965-ого слыли настоящей сенсацией. Никто не знал, кто вы такие, вас даже не различали – а все равно ни одно хоть сколько-нибудь важное событие в городе без вас обойтись не могло. Все с радостью оплачивали ваши счета и посылали за вами машины – что угодно, лишь бы развлечь вас. И любимой вашей шуткой в то время было подставить кого-нибудь вместо себя…

Помню, однажды мы, включая Эди, Джерарда, Мела, Ингрид Суперстар, новенькую крупную блондинку из Нью-Джерси, пошли на премьеру «Дарлинг» в «Линкольн арт театр» на 57-й улице. Как обычно, к нашему приходу фильм уже закончился. Мел указал на столик с шестью бокалами и двумя бутылками шампанского и рассмеялся:

– Кажется, самая убогая вечеринка сезона…

И, словно этого было недостаточно, менеджер поднялся, чтобы произнести в микрофон приветствие народу, толпившемуся на улице. Наверное, ему сообщили, что «Эди и Энди здесь», потому что он минуты две подряд тепло приветствовал «Эди и Энди», от души благодарил их за то, что пришли, а потом огляделся озадаченно и сказал:

– А сейчас, кхм, не могли бы Эди и Энди сделать шаг вперед? – он понятия не имел, кто мы.

Так что мы с Эди подтолкнули к нему Джерарда и Ингрид, и он их еще раз стал благодарить. Типа: «Мы счастливы видеть вас! А вы кто?» И так получалось везде – нам были рады, хотя никто не понимал, чему радуется. Очень было смешно – бред полный.