ПОПизм. Уорхоловские 60-е

А еще Дэвид мог бы отметить, что недавно я купил диктофон с целью издать книгу. Я получил письмо от старого друга, в котором он говорил, что все, кого он знает, пишут книги, и мне тоже захотелось. Так что я собирался охватить и литературу. (Так и представляю визжащую толпу в «Скрибнерс», этом прекрасном старом книжном на Пятой авеню.)

Но это не был генеральный план, просто так развивались события. Такое не спроектируешь – насколько я знаю, во всех газетах и журналах на фото с Эди меня могли бы заменить, скажем, Джерардом и так и напечатать как «новую пару». Хотели бы – сделали, но людей интересоваться тобой не заставишь. А по Дэвиду, у меня все было запланировано. Но вообще его теория любопытна: чем больше газетных или журнальных разделов могут о тебе написать, тем больше шансов, что тебя заметят, – нужно распространяться как можно шире, и тогда, возможно, на какое-нибудь из твоих действий и обратят внимание. Продумай я все изначально, чувствовал бы себя гением рекламы. Насколько я понимаю, все так случилось, потому что мы действительно интересовались всем происходящим. Смысл поп-культуры, ко всему прочему, в том, что кто угодно может заниматься чем ему вздумается, вот мы и пытались заниматься всем подряд. Никто не желал замыкаться в одной сфере, все хотели охватить сразу все творческое – вот почему, встретив The Velvet Underground в конце 1965-го, мы загорелись идеей заняться еще и музыкой.

***

Через неделю или около того после поездки в Филадельфию я получил урок настоящего шоу-бизнеса и поп-стиля. Только начнешь думать, что становишься знаменитым, как кто-нибудь обязательно возьмет и покажет, что ты просто новичок на разогреве. Папа Павел VI – вот это паблисити, на века!

Определенно самым поповым появлением на публике в 60-е стал визит Папы в Нью-Йорк. Всё за один день – 15 октября 1965-го. Самый хорошо спланированный, прекрасно освещенный медиа-выход к общественности в религиозной (и, вероятно, развлекательной) истории. «Впервые в этой стране! Только один день! Папа в Нью-Йорке!»

И очень смешно было, конечно, что Ондина знали как «Папу», он обычно выдавал «папские буллы».

Настоящий Папа со всей его свитой из помощников, прессы и фотографов покинул Рим утром на рейсе «Алиталии», DC-8. Спустя восемь часов двадцать минут папские одежды развевались на ветру в аэропорту Кеннеди. Колонной проехали забитый людьми Квинс, толпы в Гарлеме, к перекрытому кварталу у собора Святого Патрика, где Папа, кажется, хотел выйти к народу, но, видно, помощники его отговорили. Закончив свои дела в соборе, он поехал вниз, к «Вальдорф-Астории», где его ждал президент Джонсон. Они обменялись подарками и побеседовали где-то с час о мировых проблемах. Потом он обратился к Генеральной Ассамблее ООН (дословно: «Мир, разоружение и нет контролю рождаемости»), провел службу на стадионе «Янки» перед девяноста тысячами человек, съездил на закрытие Всемирной выставки посмотреть на «Пьету» Микеланджело в поп-окружении, пока она не вернулась в Ватикан, поехал обратно в Кеннеди на самолет TWA и, отвечая на вопрос журналистов, что ему больше всего понравилось в Нью-Йорке, сказал: «Tutti buoni (Все хорошо)», что в точности совпадало с поп-философией. Той же ночью он вернулся в Рим. Так много сделать за такой короткий промежуток времени с таким изяществом – и вообразить не могу что-либо более поп-культурное.

***

Почти за всей поездкой Папы мы наблюдали по телевизору в «Фабрике». А по пути к ООН он прямо под нашими окнами проехал – а по крышам прыгали агенты безопасности. Ондин с ума сходил из-за того, что настоящий Папа приехал, бегал от окна к окну в накидке. Эди на диване красилась, смотрясь в маленькое зеркальце, позвякивая серьгами о плечи. (Волосы у нее были очень короткими, а серьги до самых плечей свисали, так что естественно было обращаться с ними как с волосами.) Ингрид была поблизости, занимаясь приблизительно тем же. Еще были Чак Уэйн и Айви Николсон, красивая манекенщица в сапогах от Куррежа. Наоми стояла рядом со мною в том своем настроении, когда ей хотелось поспорить о поп-арте и о том, насколько же я притворяюсь, но в конце концов она отстала, а я так и остался стоять там и думать, что Папа Павел VI собственной персоной проехал сегодня прямо мимо «Фабрики», – сам Папа, Папа!

Позже зашел Теннесси Уильямс, и мы заговорили о самоубийстве. Как раз в тот день мы кому-то показывали наш фильм «Самоубийство» про парня с девятнадцатью шрамами на запястьях: он демонстрирует их и объясняет, из-за чего именно каждый раз пытался покончить с собой. Я рассказал Теннесси о том, как Фредди Херко протанцевал в окно, – если уж кому об этом рассказывать, то именно Теннесси.

К нему подошел Пол Моррисси и сказал: как жаль, что мы не можем себе позволить купить его творения, ведь никто в мире не умеет давать такие названия, поэтому «Сколько вы с нас возьмете за несколько заглавий?», а Теннесси посчитал это очень смешным и отдал нам The даром.

***