ПОПизм. Уорхоловские 60-е

Увидев Ханта, Герцогиня решила забыть о привлечении внимания и сосредоточиться на том, как бы стрясти с Хартфорда полтинник. Их знакомый психиатр придумал забаву – выписывал ей рецепт на десоксин каждый раз, когда она давала ему возможность подслушать, как говорит гадости по телефону, и у них с Хантом была договоренность: она произносила по телефону кодовую фразу, а он изображал шокированного руганью, – тогда она получала свой рецепт. Хантингтон Хартфорд и с Ингрид дружил – он вообще знал толк в красивых девочках, так что любил заскочить на «Фабрику» и посмотреть, не зашел ли кто.

Это Джерард набрал в «Фабрику» столько фотогеничных красоток. Мог увидеть девушку в журнале или на вечеринке и, чего бы это ни стоило, выяснить, кто она, – превратил свое увлечение в настоящие поэтические искания. Потом писал им стихи и обещал устроить пробы, лишь бы только пришли.

Нико спела для Брайана и Дилана несколько новых песен, только что написанных для нее Лу и Джоном, – I’ll Be Your Mirror и All Tomorrow’s Parties.

Пол не любил красоваться у зеркала, но нельзя было не заметить, что он проверял, как выглядит, если мы куда-нибудь собирались с Нико. Он считал ее самой красивой женщиной на свете, и с этим многие бы согласились. Натыкаясь в журнале на ее фото, к примеру, на рекламу плащей «Лондон фог», в которой она снялась годом раньше, он всякий раз велел ей не улыбаться – Пол считал, что красавицы не должны улыбаться или выглядеть счастливыми на фотографиях. Но по иронии судьбы именно Пол был тем, наверное, единственным на свете человеком, который мог рассмешить Нико. И еще у них постоянно возникали споры из-за наркотиков – вроде такого:

– Нико, если не перестанешь принимать ЛСД, – грозил Пол, – твой следующий ребенок может родиться уродом. Это уже доказано.

– Нет, это не та-а-а-ак, – отвечала Нико. – Наркотики будут все лучше и лучше, и тогда дети у нас будут просто фантастические.

***

Между тем телефон на «Фабрике» звонил чаще обычного, потому что мы только разместили в Voice объявление: «Дам свое имя любому из перечисленного: одежда, электроприборы, сигареты, кассеты, звукозаписывающая аппаратура, РОК-Н-РОЛЛЬНЫЕ ПЛАСТИНКИ, прочее, фильмы и оборудование для съемок, еда, гелий, хлысты, ДЕНЬГИ. С любовью, Энди Уорхол. EL5-9941». У нас всегда было так многолюдно, что я подумал привлечь кого-нибудь со стороны, чтобы прокормить всех, – найти ресторан, где нас были бы рады видеть и кормили даром.

Нас стало так много, что начались сложности с вечеринками. Никто был не против десяти-двенадцати человек, с которыми я поначалу появлялся, но когда приходило больше двадцати, некоторых не пускали. Пошли вот на вечеринку какой-то знакомой Уинстона Черчилля, там Джейн Мэнсфилд была, – а нас не впустили. Сказали, я пройти могу, а остальные нет, так что мы все не пошли, что меня просто до смерти расстроило – очень хотел познакомиться с Джейн Мэнсфилд.

***

Весь январь и февраль мы встречались с нашим продюсером по поводу открытия в апреле дискотеки на Рузвельт-филд в самолетном ангаре с Вытекающей (еще не Взрывной) пластиковой неизбежностью (В.П.Н.)[27]. Продюсер пришел на показ «Расширенного кино» в «Синематеку», когда там играли «велветы». Он впервые слышал их выступление и, хотя на наш вопрос, как они ему, ответил «отлично, отлично», думаю, был очень недоволен, но не решился порвать с нами, пока не нашел кого-нибудь на замену.

***

В марте мы поехали в Рутгерс сыграть для их киносообщества – Пол, Джерард, Нико, Ингрид Суперзвезда, фотограф Нат Финкельштейн, блондинка по имени Сюзанна, Барбара Рубин, молодой осветитель Дэнни Уильямс и английский репортер Джон Уилкок, одним из первых заинтересовавшийся контркультурой. Зашли в кафетерий поесть перед выступлением, и студенты глаз не могли оторвать от Нико, такой прекрасной и неземной, и Сюзанны – та угощалась с их тарелок, закидывая еду в рот, словно виноградины. Барбара Рубин снимала ребят, а охранники ходили за ней и требовали прекратить, а потом кто-то попросил у нас «пропуск в кафетерий», Джерард стал кричать, и началась потасовка. Нас выставили, естественно, но это только подогрело интерес к выступлению, до того билеты на него особым-то спросом не пользовались.

Мы устроили два представления более чем для 650 человек. Показывали «Винил» и «Лупе» и фильмы с Нико и «велветами», пока те выступали. Нико здорово смотрелась на фоне собственного лица. Джерард танцевал с двумя длинными мигающими фонариками, вертя ими, как жезлами. Публика была просто зачарована, так что когда из-за чьей-то спички включилась противопожарная сигнализация, никто и не заметил.

Я был за проектором, переставлял картинки. Танцующим тяжко приходилось, потому что, войдя в раж, исступленные «велветы» за поддержанием ритма не следили. Такие аудио-садисты, наблюдающие за тем, как танцоры пытаются совладать с их музыкой.

***