ПОПизм. Уорхоловские 60-е

– Идем мы с подружками по Бликер-стрит, – рассказывала она, – и тут подбегает к нам прекрасная блондинка и спрашивает, хотим ли мы встретиться с The Beatles. Я решила, что она ненормальная. В машине ее ждал парень, и я подумала, что они хотят нас изнасиловать или что-то в этом духе. Но они убедили нас, что им можно доверять, и мы поехали все вместе в отель «Уорвик», где уже стояли в ряд сотни девиц и визжали, как сумасшедшие. Мы час прождали внизу с мужчиной, у которого была вроде аккредитация от газеты. Я все говорила: «Бред, шутка какая-то – я обещала маме к одиннадцати вернуться в Бруклин», – но тут мы поднимаемся в лифте наверх, открывается дверь, а там у «битлов» вечеринка! Потом до меня дошло, что там и Линда Истман была, но тогда я ее не знала – я прямиком из Бруклина, ничего кроме The Beatles и не слышала.

– Мы играли в «бутылочку» и тому подобное, смотрели телик до пяти утра, а потом вырубились. Время от времени кто-то брал американский флаг и накрывал им нас, всех троих, как скатертью.

Она замолкла, будто это был финал истории, но я не собирался так ее отпускать.

– Ну, Джеральдина, давай! – настаивал я. – У вас с ними что-то было. Признавайся! Давай, я никому не скажу.

– Не-е-ет! Клянусь! – захихикала она. – Парень, который привез нас, сказал мне: «Почему бы тебе с Полом не пойти?» – но я отказалась, потому что я тогда была девственницей, мы такие были невинные. И парень очень разозлился, потому что, наверное, он должен был привезти девушек, которые не отказались бы… Утром мы проснулись от криков на улице – подошли к окну выглянуть на улицу, а там девицы в конвульсиях бьются.

Когда я вернулась в Бруклин, мама сказала: «Я думала, ты погибла. Где ты была?» Я впервые дома не ночевала, и она очень разозлилась. «Мам, ты не поверишь, я была с The Beatles». А она посмотрела на свою подругу, мол, совсем свихнулась девочка, думает, что была с The Beatles.

– А теперь ты этим с кем занимаешься? – спросил я.

Джеральдина захихикала и показала на симпатичного блондина, новенького у нас.

– У меня вообще-то роман с Джо Даллесандро. Он меня замуж зовет.

***

Я слышал, что Джо уже был женат – на дочери женщины, с которой жил его отец, что-то такое.

– А разве Джо уже не женат?

– Женат, – махнула она рукой, – но с ним это неважно…

Тут она посерьезнела:

– Он очень меня любит.

Сказала это, а через секунду разразилась истерическим смехом.

Мы познакомились с Джо, когда он по ошибке зашел в квартиру, где мы снимали «Любови Ондина», – собирался кого-то навестить в том же здании. А когда мы отсмотрели эпизод с его участием, выяснилось, что он отлично смотрится на экране, этакий страстно-холодный типаж, Пол от него был просто в восторге.

Пол постоянно занимался лицами – как их освещать, как снимать. Он ходил с фотографией Джеки Кеннеди, мурлыкая:

– Не лицо, а мечта фотографа, – посмотрите, как широко глаза расставлены.

Изучал Эрика и говорил мне:

– У Эрика одно из самых симметричных лиц, что я когда-либо видел.

Но даже больше идеальных лиц он уважал в людях умение обыгрывать собственные недостатки.

– У Элвиса, – как он показал мне на кадре из «Любить тебя», – совершенно нет подбородка, вот почему он такой умница, что носил эти высокие воротники.

Пол видел в Джо нового Брандо или Джеймса Дина – человека, выглядевшего на экране волшебно, одинаково привлекая как мужчин, так и женщин. Увидев, как однажды Пол, откинув волосы Джо назад, осматривает его лицо на предмет недостатков, я понял, что Пол хочет его снимать.

Конечно, Пол еще не был оператором наших фильмов – пока за это отвечал я. Но на следующий год, когда я лежал в больнице, он сам снял «Плоть» с Джо в главной роли. В итоге тот стал главной звездой Пола. («Джо, не надо пытаться играть – просто стой! – я слышал, как кричал Пол на съемках “Мусора”. – Давай без Станиславского, нормально разговаривай. И что бы ты ни делал – не улыбайся, если не намерен именно улыбнуться!»)

***

Так Джо начал появляться у нас и был в «Максе» в ту ночь, когда Джим Моррисон заявился с новой красоткой. За другим столиком были Билли Салливан и Мэтти, бруклинские ребята, болтали с Эми Гудман, чей отец был владельцем Marvel Comics, и Мэтти вещал, что люди больше не должны иметь домов, только «базы для отдыха». А перед ними сидел Джими Хендрикс с одной из тех красивых чернокожих девушек – Девон, или Пэт Хартли, или Эмереттой, я не помню, они все дружили. Около трех ночи в клуб ворвалась Андреа в бархатной мини-юбке, еле прикрывающей зад, и широкополой шляпе. Она забралась на большой круглый стол, за которым мы сидели, расстегнула блузку и воскликнула:

– Время веселиться! Всё – лучше не бывает! Мэрилин вот уже пять лет как умерла, так что любите меня, пока можно, – сердце у меня золотое!