Порабощенные. Сборник рассказов

– Эй, ты сама хоть договор читала? «Без предупреждения в квартире нельзя ничего менять, передвигать и ремонтировать». Хочешь убрать ножку – предупреди. Ну, я жду. Будешь предупреждать, нет?

Спрятанные в слезах глаза старухи умоляли его прекратить, но грязное советское дерево не давало ей вымолвить ни звука. Самец одной рукой заталкивал ножку ей в глотку, а другой дырявил покрасневшую ладонь ключами. Карга тряслась как эпилептик, но была не в силах сопротивляться. Она умоляющим взглядом искала помощь самки, но та спокойно встала и ушла к двери, принявшись возиться с расшатанной ручкой.

– Милый, – кликнула она развлекающегося мужа. – Раз уж ты решил заняться столом, может, и с дверью сразу разберемся?

Ее улыбка заплутала между добротой и безумием, но самец все прекрасно понял.

– Конечно, дорогая!

Он ухватил каргу за подмышки, насильно притащил к двери и зафиксировал ее растрепанную башку в дверном проеме. Она вертела ей в разные стороны, похрюкивая сквозь торчащую изо рта ножку, но самец плотно вцепился в морковные волосы, не позволяя ей сбежать.

– Давай, милая! Дерни-ка разок, да посильнее. Авось починится.

Самка кивнула и со всей силы швырнула дверь, которая, конечно же, не захлопнулась: она наткнулась на препятствие в виде барахтающейся старческой головы. Дверь обиженно ударила ее висок и, приобретя на ребре небольшое красное пятно, снова врезалась в стену.

– Нет, любимый. Она все еще не закрывается.

– Как странно. Ну-ка попробуй еще раз.

Дверь снова врезалась в хрупкий висок, отбилась от него и вернулась к стене. На пол капало красное. Карга перестала кричать, ее глаза закрылись, и, если бы самец не поддерживал тело, оно бы рухнуло на пол.

– Видимо, не судьба, – сказал самец. – Ладно, тогда все-таки вычтем ремонт из залога. Вы не против, Людмила Сергеевна? Эй! Ох, она вырубилась. Как невовремя, мы же еще не закончили.

Он бросил бессознательное тело на диван и огляделся по сторонам.

– Катюш, ты уже убрала утюг?

– Нет, вот же он. – Она указала на диван.

– Замечательно! Включи его, будь другом, а я пока займусь нашей любимой хозяйкой.

Пока самка искала удлинитель и нагревала утюг, самец притащил с кухни стул и целый ворох инструментов: несколько ножей, плоскогубцы, скотч. Усадив вырубившуюся каргу на стул, он привязал к нему скотчем ее вздувшиеся венозные ноги. Липко поскрипывая, скотч проделывал один круг за другим. Первый круг, второй, третий, – надежнее некуда. Потом самец выгнул старушечьи руки за спинкой стула и обвязал их оставшейся лентой.

– Милая, утюг нагрелся? – Она кивнула. – Налей мне стакан воды, пожалуйста.

Самец протянул удлинитель к стулу и, взяв утюг, подошел к карге. Когда самка принесла стакан, он поцелуем поблагодарил ее и вылил ледяную воду в лицо старухи. Та резко очнулась и зачерпнула воздух ртом. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, где она и что ее ждет. Когда это произошло, она заревела от боли и ужаса.

– Ну что вы, Людмила Сергеевна, все только начинается! – сказал самец и приложил раскаленный утюг к ее груди.

Уродливые цветочки на платье превратились в горячий пар и растворились в воздухе. Вслед за ними испепелился объемный бюстгальтер, оголив обвисшую бульдожью грудь. Грудь на глазах краснела и покрывалась ожогами. Связанное тело тряслось на стуле, рискуя повалиться на пол, но заботливая парочка поддерживала его.

– Аккуратнее, вы же сами просили не шуметь. Соседи могут пожаловаться!

Когда кожа выжигалась до мяса, самец отрывал утюг от тела и прикладывал к другим частям груди. Самка залила рот карги водой: обмякшая ножка стула плавала в ней Ноевым ковчегом. Вибрируя под беззвучными стонами, капли воды выпрыгивали из раскрытой пасти. Оставив от груди сплошное красное пятно с выглядывающими тут и там окровавленными костями, самец отложил утюг в сторону, подарив своей жертве ложную надежду.

– Кстати, как вы и просили, мы наточили ножи! – сказала самка, повертев двумя кухонными ножами перед ее лицом. – Проверим? Вы же сегодня так и хотите все досконально проверить.

Она вручила один из ножей муженьку и, вытянув руку карги, завернула рукав ее платья к плечу. Пока она держала руку, самец ювелирно провел лезвием остро заточенного ножа по плечу. Шкура рвалась покорными полосами. Несчастная плоть мироточила кровью. Самец безжалостным татуировщиком вырезал широкий квадрат на ее плече и, поддев кожу пальцами, отодрал ее от тела. На месте квадрата пеклось темное мясо. Карга выплевывала воду в беззвучных криках, но самка заливала рот по новой.

– Не переживайте, Людмила Сергеевна, – говорила она, опустошая стакан. – Мы просчитаем по счетчикам, сколько воды истратили.