Порабощенные. Сборник рассказов

Интересно, посмел бы этот волшебный мир предстать перед нами, если бы туристы не уснули? Заглянули бы эти морские звери в Атлантополь или на материк, где время и разум имеют власть над природой? Или же они сами, подчинившись витающей здесь магии, усыпили все лишние глаза перед своим выходом? Нет, все это совсем не интересно. Пока розовые щупальца инопланетного осьминога волнами сгибались и разгибались под крышей автобуса, пока зоркие кентавры выслеживали в горах дикие племена, пока рэкетиры из девяностых играли в карты с античными пельтастами, – никакие ответы не должны были здесь звучать. Да они бы и не прозвучали.

Внезапное экстренное торможение распугало морских жителей и разбудило половину туристов. Кто-то появился из тумана прямо перед автобусом, размахивая поднятыми руками. Водитель распахнул дверь, и снаружи тут же залилась вода. Из-за туманного дождя на ступеньках автобуса появилась промокшая девушка.

– Идиотка?! – полушепотом ругал ее водитель. – Совсем рехнулась? Чуть не сбил, к хвостам кошачьим!

Девушка, вытирая воду с лица, поднялась ближе к нему. На вид ей было от шестнадцати, до двадцати.

– По-другому бы не остановился. – Она, улыбнувшись, положила на панель смятую купюру и горстку монет. – А в такую погоду остановки – главное условие жизни.

Водитель недовольно цокнул. Девушка кротко спросила разрешения посидеть на ступеничках.

– Та садись прям тут! – ответил водитель и, отодвинув коробку с деньгами, пригласил ее на панель.

Откуда она здесь взялась, посреди тумана, гор и деревьев? Казалось, она Ариэлью отбилась от рыб и медуз и, заплутав в незнакомых землях, решила доехать с нами. На ходу спрятала хвост, чтоб не заигрывать с туристическим любопытством. Нет, эти земли хорошо ей знакомы, и она точно не была в них заблудшей русалкой. Русалки слишком девственны и наивны, тогда как она была роковой женщиной, местной Марлен Дитрих – чуткой, хладнокровной и проницательной. Ее сильные крестьянские руки выжимали воду из черных промокших кос прямо на пол автобуса. Свежее, но помятое лицо светилось солнечным теплом, а девичье тело скрывалось под белой архаичной сорочкой с вышитыми вручную пшеничными узорами. Тщательно выжав косы, она с недоверием осмотрела автобус, случайно споткнулась об мой взгляд и спряталась в разбитом четвертом айфоне. Она была принцессой этих гор и лесов. В воображаемой партизанской войне она поставляла бы припасы лесным защитникам, войдя в доверие злобных захватчиков. Вдохновляла бы потерявших дух и с любовью лечила бы раненых. Как суровая атлантидская природа убедительно притворялась девственной и беззащитной, так же эта промокшая светлощекая девица прятала суровый характер и могучую силу под простоватой деревенской милотой. Она, точно как и водитель, была персонификацией Атлантиды, потенциальным оздоровителем новой Океандии. Неслучайно она встретила нас уже после потных солнечных бань, душных дебатов с бабкой и сонным часом посреди морской фауны. Ой как неслучайно.

Пока я изучал ее опущенные в инстаграм глаза, за окном автобуса стемнело, а дождь набрал обороты для третьей волны. В истерике молнии выглянул указатель, но я не успел его разглядеть. На часах уже восемь, стемнело поразительно рано. Я запаниковал и сорвался с места, чтобы напомнить водиле про Форельск, но мой сосед, незаметно проснувшись, схватил меня за руку и хрипло прошептал, что еще рано.

– Шеф! – крикнул он. – На перекрестке тормозни, не забудь!

Водила кивнул и сбавил скорость, а сосед закинул за спину рюкзак, пробрался к проходу и повернулся ко мне:

– Двадцать минут засеки, потом напоминай. А то высадит тебя посреди серпантина.

Я искренне поблагодарил его, а он протянул мне руку, пожелал удачи и скрылся в новой волне ливня. Исчез в непроглядной черни. Такой же необщительный и загадочный. Очередной вопрос без ответа.

Через двадцать минут я, по его совету, напомнил водителю про Форельск. Еще минуты через три меня высадили посреди спящих чернил и громкой воды. Я проводил взглядом засыпающую псевдорусалку, уставшего водилу, две влюбленные пары, теперь уже совсем одинаковые, – и с достоинством прыгнул в лужу. Дверь тут же закрылась, и укатившийся автобус скрылся за ближайшим поворотом.

II

Насильник-ливень изо всех сил хлобыстал меня по макушке, пока я не добежал до остановки. Над проржавевшей алюминиевой крышей значилось: «Форельск Трасса». Все, что мне оставалось, – стоять и ждать Протея. Если бы не эта умирающая автобусная остановка, установленная здесь то ли варварами-кочевниками, то ли подводными колонистами, я бы точно потонул в безжалостном наводнении. Остановки – главное условие жизни. Узкая двухполосная дорога почернела в ночи и превратилась в невидимое морское дно. Горы за остановкой претворились в исполинские атласовы тени. Дожидаясь Протея, я слышал, точно слышал, как в деревьях шуршали кентавры. Но, увы, они не решились мне показаться.