Порабощенные. Сборник рассказов

Дядя-охранник недовольно вздохнул и знакомым голосом спросил:

– Молодой человек, вы откуда звоните?

– В каком смысле?

– В прямом! Вы откуда сюда звоните?

Я непонимающе смотрел ему в глаза.

– Что значит звоню? У меня связь на телефоне не ловит!

Дядя-охранник закипал от негодования.

– Как я могу вам помочь, если вы не отвечаете на элементарный вопрос?!

Его вздохи и раздражение напомнили мне, где я его видел: он сидел рядом в автобусе, прогнав меня с места у окна.

– Мы вчера ехали с вами вместе, вы не помните? Я сидел рядом с вами, мне еще в Форельске нужно было выйти!

– Так вы с Форельска звоните?

Теперь закипал я.

– Ну а откуда еще! Господи, вы что издеваетесь? Я всю ночь с температурой мучусь, а у вас тут будто необитаемый остров: ни связи, ни аптек, ничего! Туристический город вроде бы, и такие проблемы. А если кому из туристов плохо станет? Даже скорую не вызвать! Еще вы мне мозги пудрите: «откуда звоните», «откуда звоните». Да какая разница откуда?!..

– Молодой человек, успокойтесь! Ишь разошелся, а! – Я продолжал выпускать пар, несмотря на его увещевания. – Угомонитесь, я вам говорю! Бредить начал, что ли? Слышишь? Остановись! Остановки – главное условие, без него подохнешь тут. Труп ведь потом никто заберет, чайки заклюют скорее.

Он был прав. Я дважды громко чихнул, высморкался и успокоился.

– Так вы мне скажете, где аптека, или нет?

Охранник набрал на стационарном телефоне чей-то номер, сказал кому-то о моей просьбе и долго слушал ответ, после чего положил трубку и обратился ко мне:

– В общем, просто иди за своим отцом.

Что?

– Что?

Он указал пальцем мне через плечо. В отдалении, где гальковый берег переходил в травянистую землю, темный силуэт мужчины стоял к нам спиной. Почувствовав на себе мой взгляд, он зашагал в противную берегу сторону.

– Откуда он здесь?

– А мне почем знать?! Хочешь вылечиться – иди за ним. Сам ты лекарство в любом случае не найдешь.

Не нравится мне эта идея, но другого выбора нет. Я покорным кочевником направился за силуэтом невидимого отца. Заблудившись между болезнью и безумием, сновидением и реальностью, я не хотел показываться ему в таком виде, поэтому старался незаметно идти в отдалении.

Два сонных силуэта медленно шагали по мокрому берегу и холодному полю. Две не поспевающие друг за другом тени шли по волосатым горам и морщинистым асфальтам. Раненый Ахилл и старая черепаха ползли по прокуренным набережным и арендованным улицам. Ахилл не догонял черепаху, хотя был быстрее нее, а мир между ними делился на бесконечно малые части. Спрятанные в тумане, холоде и соплях. И чем ближе быстроногий Ахилл приближался к седовласой Тортилле, тем больше раздельных черт появлялось между ними. Невероятно маленьких, но бесконечно много. Когда отстающий герой вгляделся в корень бесконечности и осознал бессмысленность этой сизифовой погони, его тень замерла на месте и упала. Он упал вслед за ней. Упал и уснул. И лежали они с тенью вдвоем посреди рассветного бульвара в полном изнеможении, и не видели ни одного сна…

III

Утром температура прошла, но похрипывало горло и мучил насморк. Протей разбудил меня в десять утра, напоил чаем с имбирным вареньем и приказал двигаться в путь. Покой усердно сторонился меня второй день. Когда мы рассекали обтекаемые солнцем серпантины, Протей искренне удивлялся продуктивному ремонту дорог.

– Годами приходилось по ухабам ездить, а тут за месяц все починили!

– Так Нептун же приезжает, – отвечал я. – Вот они и торопятся привести все в порядок.

– Нептун! Как-то ты без уважения о нем говоришь. – Протей наградил меня осуждающим взглядом и резко повысил голос: – О великий! О солнцеликий! О лучезарный! Самый красивый, самый храбрый, самый лучший и любимый наш Нептун! Богом избранный царь! Вот так ты должен о нем отзываться.

В ответ на мое непонимание он плюнул в окно и продолжил:

– А для меня этот ебаный Нептун – всего лишь вонючая блевотина! – Он изо всех сил застучал кулаком по рулю. – Трехдневная протухшая блевотня! Настолько омерзительная, что ее даже голодные кошки жрать не станут. Засохший кусок собачьего дерьма. Фальшивый, сука, царь фальшивого, на хуй, царства.

– Фальшивого?

– Фальшивого! А какого еще?

Он достал из бардачка потертый паспорт Союза Суши и Океана.

– Вот мое государство! А эта ваша Океандия – всего лишь частная фирма. И правят ей эти гондоны! Воруют у народа ресурсы, сука, и оставляют ни с чем. Тьфу!

Протей, скалясь от злобы, прикурил сигарету.

– Но ведь Союз давно распался, а другой страны у нас нет.

– Распался, ага! Это гондоны сверху вам всем внушили. Это была главная афера в истории! Сейчас я тебе все расскажу… Ты видел документ о выходе Океандии из ССиО? Нет, ты его не видел, потому что такого документа нет! У Суши – есть, у всех ебаных варваров – есть, а у Океандии – нет! Морской банк знаешь, где зарегистрирован? На Олимпе! Я не шучу, потом покажу тебе документ. Эти сволочи всех наебали. Сделали из великой империи жалкую контору и воруют, воруют, воруют… Ну ничего, если не они, то их дети точно за это ответят. Жизнями, сука, ответят!