Порабощенные. Сборник рассказов

Руль сигналил под его яростными ударами. Проезжающие автомобилисты непонимающе сбавляли скорость.

– Уроды, сначала всю страну просрали, теперь и Атлантиду потопить решили. Местные сначала радовались, когда от земных отделались, – теперь от морских плюются! И правильно делают! Потому что жить стало гораздо хуже. Потому что всех за рабов держат! Частная контора же…

Я высморкался в салфетку и закурил. Дым раскалял заболевшие легкие, а таинственная энергия Протея постепенно мне открывалась.

– Вот знаешь, вы все подстраиваетесь, но я того рот бомбил. Ни разу в жизни я не платил за свет и воду. Поставил свой счетчик, провел свою трубу, а когда приходят уроды и просят денег, я им всегда говорю: ресурсы – достояние народа!

– А если перекроют?

– Пусть попробуют! Я найду выход, не переживай. Помню, взял как-то в кредит бабла, накупил барахла: компьютер, холодильник, еще что-то. Ну и, конечно же, не платил. Потом уроды стали названивать, выпрашивать, а я говорю: умер ваш должник! Они спрашивают, кто я такой, а я отвечаю: я на кладбище работаю, помогал могилу копать, мне родные его телефон за помощь оставили. – Он расхохотался на всю машину. – С тех пор не звонят больше.

Я открыл окошко, чтобы выкинуть окурок, но Протей меня остановил:

– На пол бросай! И так пизда природе, нечего больного добивать.

Затоптав умирающие огоньки, я разгадал главное отличие Протея от других местных характеров. Издалека он казался точно таким же, только постаревшим, заматеревшим и разочаровавшимся. Но в действительности он был совсем другим. Местные герои были частью острова: они вместе с ним сражались против времени, против иноземного вмешательства и скучной рациональности. Они были носителями живой эмоции, волшебства жизни. Протей был среди них предателем: он притворялся таким же бойцом, но на деле, наоборот, приносил сюда время, задерживал его на Атлантиде и не отпускал. Он приносил сюда мелочную актуальность, поддерживал связь с чуждой действительностью. Все эти разговоры про Нептуна, фальшивое царство, морских и земных – они были его тайным оружием, кинжалом, спрятанным в рукаве. Он не позволял отпустить все это отсюда, мешал достигнуть идиллической вечности, хотя изображал типичного солдата атлантидской армии. Протей был тайным агентом насущности. Наверняка он грешил неосознанно, но это не умаляло его вины. Он – настоящий Иуда, Штирлиц, лицемерный шпион, заслуживающий самого тяжелого наказания. Он – кровожадный гэбист, террорист с бомбой в рюкзаке. И его добрая душа не поможет ему оправдаться: это недопустимо по законам военного времени. Военного времени, которое никогда не заканчивается.

Вскоре судьба подарила Протею возможность продемонстрировать его анархическое начало: за очередным горным поворотом на обочине под торчащей скалой притаилась новехонькая полицейская иномарка. Ленивые гаишники увлеченно беседовали, пока не увидели нашу катящуюся шестерку. Один из них тут же подскочил к дороге и махнул отполированным жезлом, приказывая нам остановиться. Протей в ответ на это манерно отвернул голову в другую сторону и сильнее зажал педаль газа.

– Нам махнули, – сказал я на всякий случай.

– Не видел ничего подобного, – иронично ответил он.

Опешившие гаишники исчезли за поворотом, а мы разогнались еще сильнее. Умирающая шестерка выжимала из себя последние силы.

– Они же сейчас погонятся, – сказал я. – Проще было остановиться.

– Еще чего! У тебя много свободного времени, чтобы тратить его на них? У меня нет!

Спорить не было смысла. Мы завязывали гору невидимым узлом, кое-как вписываясь в повороты. Казалось, старые жигули вот-вот откажутся двигаться дальше, но, верные упрямому хозяину, они изо всех сил продолжали гнать. Редкие встречные автомобилисты смотрели на нас со страхом и недоумением. Через какое-то время сзади послышалась сирена. Протей затаптывал педаль газа. Еще чуть-чуть, и она продырявила бы пол. Вслед за сиреной появилась белая полицейская иномарка. Она, светя мигалками, пристроилась к нам сзади. Раздраженный голос выглядывал из рации, приказывая остановиться. Как бы Протей ни старался оторваться от них, его престарелому коню было не по силам тягаться с породистым японцем. Гаишники выехали на встречную полосу, сравнялись и начали жать нас к обочине. Терзания моего спутника не знали предела: он метал взгляд от дороги к гаишникам, от них к спидометру, но рассудок все-таки вынудил его остановиться. Остановки – главное условие жизни.

Молодой светловолосый гаишник не без опаски подошел к водительскому окну.

– Почему не останавливаетесь, когда вам машут? – спросил он, когда водитель без желания опустил стекло.

– Представьтесь для начала. – Протей говорил тоном разозлившегося начальника.

– Старший лейтенант Хроненко. – Он протянул удостоверение в окно. – Теперь ваши документы можно?

– По какой причине остановили?

– Вы документы покажите, я вам все объясню.

– На каком основании я должен вам их показывать? Вы кто?

Гаишник на секунду замялся.

– Я – сотрудник дорожно-постовой службы, мужчина. Вы в порядке? Выйдите из машины, пожалуйста.