Порог греха

На аккордеоне Алеся научил играть немецкий офицер по имени Карел. Во время оккупации Крушней гитлеровскими войсками он служил в военной комендатуре, а мама была переводчицей. Ей удалось завербовать Карела для работы на партизанское подполье. Он добывал необходимые секретные сведения. Когда над мамой повисла угроза разоблачения, Карел вместе с нею ушёл в партизанский отряд. После войны остался в селе и стал работать музыкальным руководителем. Он говорил, что его мама была чешкой по национальности и сгинула в концентрационном лагере, поэтому он любил славян и ненавидел немецкий фашизм. Он часто гостил в доме Штефловых. Приносил маме цветы, а Алесю и Павлинке конфеты или пряники. Он всегда улыбался, но в карих глазах плескалась печаль. «Я тебья, Альеска, очень люблью, – говорил он, – и Павлу люблью. Вы мне как есть сын и дочерь». Но прежде всего Карел безумно любил маму.

Карел нравился и Алесю, и Павлинке. Отца они не знали. Он ушёл на фронт вместе с двумя сыновьями-близнецами в самом начале войны. Павлинке тогда шёл второй год. Вскоре мама получила похоронку на сыновей. По рассказу мамы, отец объявился в начале 1943 года, выполнял какое-то специальное задание. Несколько дней скрытно жил дома. А потом пропал на целых восемь лет. В результате тайного пришествия отца через год и явился на свет Алесь.

Когда Алесь пошёл учиться в первый класс, в село пришла военная американская машина «Виллис» с молодым лейтенантом и двумя солдатами-автоматчиками с малиновыми погонами на плечах. Карела арестовали. Лейтенант разрешил ему попрощаться с семьей Штефловых. Карел попросил Алеся сыграть на аккордеоне «Катюшу» – свою любимую песню, с которой и начинал его обучение. Аккордеон он оставил на память. Больше Карела они никогда не видели.

Собираясь уезжать в Сибирь, мама подарила пианино сельскому клубу. Не повезешь же с собой такую громоздкую вещь. А покупать её всё равно никто не станет. Деревня искони скрашивала свой убогий досуг музыкой гармошек. А вот аккордеон взяли с собой. Подручный инструмент. Им на худой конец можно зарабатывать на пропитание. Но не заработал Алесь ни рубля, ни куска хлеба. Аккордеон украли в эшелоне в первую же дорожную ночь.

Алесь исподлобья взглянул на Павлинку: как сказать о своём музыкальном обучении врагом, ведь это только для него Карел просто хороший человек, а как расценит Фаина Иосифовна. Алесь не умел лгать и изворачиваться.

Но, как всегда, выход из неловкого положения нашла Павлинка:

– В нашем селе после войны работал один бывший военный музыкант. Он и научил брата играть на аккордеоне.

– Такого инструмента у нас, к сожалению, нет, – посетовала Фаина Иосифовна, – предпочтение отдается родному русскому баяну. Но ничего. Поищем в городе.

Из медпункта Павлинка и Алесь пошли к тёте Поле. Она выдала «сиротскую одёжу»: Павлинке – красное вельветовое платье с белыми горошинами, а Алесю – красную вельветовую рубаху без горошин. Ботинки и нижнее бельё у них ещё были в добротном состоянии, их тётя Поля заменять не стала.

В детском доме мальчики занимали первый этаж, а девочки – второй. На каждом – по две больших комнаты – спальни для старшей и младшей групп. В них по двадцать кроватей в два ряда. Между кроватями тумбочки на двоих.

Тётя Поля показала Алесю кровать – вторую от угла под окном.

– Это твоя. Не повезло тебе маленько. Будешь бедовать рядом с Филькой Жмыховым. Жох! Оторви да брось. Ты себя сразу поставь поторчиной. Он перед такими робеет. А то станешь как Валерка, царствие ему небесное.

Тётя Поля перекрестилась, вспомнив худенького, тщедушного мальчонку, сбежавшего весной из детского дома и попавшего под поезд.

– Он Фильке и постель заправлял, и ботинки драил, и штаны наглаживал. Одним словом – был на побегушках. Но ты не бойся, – тётя Поля погладила Алеся по спине, – я тебя в обиду не дам. Ты чуть чего «графу», э-э-э Евграфу Серафимовичу, не жалобись. Ты мне говори. А я на этого охломона управу найду.

Полина Григорьевна Рускина обладала независимым характером, слыла в детском доме поборником правды и справедливости и знатоком язвительной матерной словесности. Её побаивался даже сам заведующий детдомом Чурилов.

Во время войны Рускина служила санитаркой во фронтовом лазарете. Вытащила из огня сражений ни один десяток раненых солдат, в том числе и одного генерала. Под новый год и к Дню Победы над фашистской Германией генерал поздравлял Рускину почтовыми открытками и телеграммами. Присылал посылки с «джентльменским набором» – бутылкой армянского коньяка, консервированной рыбой и говядиной, плиткой шоколада, пачкой хорошего печенья и флакончиком французских духов.