Читаем Портрет Дориана Грея полностью

You mock at it for that.Вам это смешно?
Ah! don't mock.Не смейтесь, Гарри!
It is an irrevocable vow that I want to take.Именно такой обет хочу я дать.
Her trust makes me faithful, her belief makes me good.Доверие Сибилы обязывает меня быть честным, ее вера в меня делает меня лучше!
When I am with her, I regret all that you have taught me. I become different from what you have known me to be.Когда Сибила со мной, я стыжусь всего того, чему вы, Гарри, научили меня, и становлюсь совсем другим.
I am changed, and the mere touch of Sibyl Vane's hand makes me forget you and all your wrong, fascinating, poisonous, delightful theories."Да, при одном прикосновении ее руки я забываю вас и ваши увлекательные, но отравляющие и неверные теории.
"And those are...?" asked Lord Henry, helping himself to some salad.-- Какие именно? -- спросил лорд Г енри, принимаясь за салат.
"Oh, your theories about life, your theories about love, your theories about pleasure.-- Ну, о жизни, о любви, о наслаждении...
All your theories, in fact, Harry."Вообще все ваши теории, Гарри.
"Pleasure is the only thing worth having a theory about," he answered, in his slow, melodious voice. "But I am afraid I cannot claim my theory as my own.-- Единственное, что стоит возвести в теорию, это наслаждение, -- медленно произнес лорд Генри своим мелодичным голосом.-- Но, к сожалению, теорию наслаждения я не вправе приписывать себе.
It belongs to Nature, not to me.Автор ее не я, а Природа.
Pleasure is Nature's test, her sign of approval.Наслаждение -- тот пробный камень, которым она испытывает человека, и знак ее благословения.
When we are happy we are always good, but when we are good we are not always happy."Когда человек счастлив, он всегда хорош. Но не всегда хорошие люди бывают счастливы.
"Ah! but what do you mean by good?" cried Basil Hallward.-- А кого ты называешь хорошим? -- воскликнул Бэзил Холлуорд.
"Yes," echoed Dorian, leaning back in his chair, and looking at Lord Henry over the heavy clusters of purple-lipped irises that stood in the centre of the table, "what do you mean by good, Harry?"-- Да, -- подхватил и Дориан, откинувшись на спинку стула и глядя на лорда Генри поверх пышного букета пурпурных ирисов, стоявшего посреди стола.-- Кто, повашему, хорош, Гарри?
"To be good is to be in harmony with one's self," he replied, touching the thin stem of his glass with his pale, fine-pointed fingers. "Discord is to be forced to be in harmony with others.-- Быть хорошим -- значит, жить в согласии с самим собой, -- пояснил лорд Генри, обхватив ножку бокала тонкими белыми пальцами.-- А кто принужден жить в согласии с другими, тот бывает в разладе с самим собой.
One's own life-that is the important thing.Своя жизнь -- вот что самое главное.
As for the lives of one's neighbours, if one wishes to be a prig or a Puritan, one can flaunt one's moral views about them, but they are not one's concern.Филистеры или пуритане могут, если им угодно, навязывать другим свои нравственные правила, но я утверждаю, что вмешиваться в жизнь наших ближних -- вовсе не наше дело.
Besides, Individualism has really the higher aim.Притом у индивидуализма, несомненно, более высокие цели.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы
Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы

Том 5 (кн. 1) продолжает знакомить читателя с прозаическими переводами Сергея Николаевича Толстого (1908–1977), прозаика, поэта, драматурга, литературоведа, философа, из которых самым объемным и с художественной точки зрения самым значительным является «Капут» Курцио Малапарте о Второй Мировой войне (целиком публикуется впервые), произведение единственное в своем роде, осмысленное автором в ключе общехристианских ценностей. Это воспоминания писателя, который в качестве итальянского военного корреспондента объехал всю Европу: он оказывался и на Восточном, и на Финском фронтах, его принимали в королевских домах Швеции и Италии, он беседовал с генералитетом рейха в оккупированной Польше, видел еврейские гетто, погромы в Молдавии; он рассказывает о чудотворной иконе Черной Девы в Ченстохове, о доме с привидением в Финляндии и о многих неизвестных читателю исторических фактах. Автор вскрывает сущность фашизма. Несмотря на трагическую, жестокую реальность описываемых событий, перевод нередко воспринимается как стихи в прозе — настолько он изыскан и эстетичен.Эту эстетику дополняют два фрагментарных перевода: из Марселя Пруста «Пленница» и Эдмона де Гонкура «Хокусай» (о выдающемся японском художнике), а третий — первые главы «Цитадели» Антуана де Сент-Экзюпери — идеологически завершает весь связанный цикл переводов зарубежной прозы большого писателя XX века.Том заканчивается составленным С. Н. Толстым уникальным «Словарем неологизмов» — от Тредиаковского до современных ему поэтов, работа над которым велась на протяжении последних лет его жизни, до середины 70-х гг.

Антуан де Сент-Экзюпери , Курцио Малапарте , Марсель Пруст , Сергей Николаевич Толстой , Эдмон Гонкур

Языкознание, иностранные языки / Проза / Классическая проза / Военная документалистика / Словари и Энциклопедии
Словарь петербуржца. Лексикон Северной столицы. История и современность
Словарь петербуржца. Лексикон Северной столицы. История и современность

Новая книга Наума Александровича Синдаловского наверняка станет популярной энциклопедией петербургского городского фольклора, летописью его изустной истории со времён Петра до эпохи «Питерской команды» – людей, пришедших в Кремль вместе с Путиным из Петербурга.Читателю предлагается не просто «дополненное и исправленное» издание книги, давно уже заслужившей популярность. Фактически это новый словарь, искусно «наращенный» на материал справочника десятилетней давности. Он по объёму в два раза превосходит предыдущий, включая почти 6 тысяч «питерских» словечек, пословиц, поговорок, присловий, загадок, цитат и т. д., существенно расширен и актуализирован реестр источников, из которых автор черпал материал. И наконец, в новом словаре гораздо больше сведений, которые обычно интересны читателю – это рассказы о происхождении того или иного слова, крылатого выражения, пословицы или поговорки.

Наум Александрович Синдаловский

Языкознание, иностранные языки
Нарратология
Нарратология

Книга призвана ознакомить русских читателей с выдающимися теоретическими позициями современной нарратологии (теории повествования) и предложить решение некоторых спорных вопросов. Исторические обзоры ключевых понятий служат в первую очередь описанию соответствующих явлений в структуре нарративов. Исходя из признаков художественных повествовательных произведений (нарративность, фикциональность, эстетичность) автор сосредоточивается на основных вопросах «перспективологии» (коммуникативная структура нарратива, повествовательные инстанции, точка зрения, соотношение текста нарратора и текста персонажа) и сюжетологии (нарративные трансформации, роль вневременных связей в нарративном тексте). Во втором издании более подробно разработаны аспекты нарративности, события и событийности. Настоящая книга представляет собой систематическое введение в основные проблемы нарратологии.

Вольф Шмид

Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука