Портрет Дориана Грея

As he often remembered afterwards, and always with no small wonder, he found himself at first gazing at the portrait with a feeling of almost scientific interest.	Позднее Дориан частои всякий раз с немалым удивлением -- вспоминал, что в первые минуты он смотрел на портрет с почти объективным интересом.
That such a change should have taken place was incredible to him. And yet it was a fact.	Казалось невероятным, что такая перемена может произойти, -- а между тем она была налицо.
Was there some subtle affinity between the chemical atoms, that shaped themselves into form and colour on the canvas, and the soul that was within him?	Неужели же есть какое-то непостижимое сродство между его душой и химическими атомами, образующими на полотне формы и краски?
Could it be that what that soul thought, they realized?-that what it dreamed, they made true?	Возможно ли, что эти атомы отражают на полотне все движения души, делают ее сны явью?
Or was there some other, more terrible reason?	Или тут кроется иная, еще более страшная причина?
He shuddered, and felt afraid, and, going back to the couch, lay there, gazing at the picture in sickened horror.	Задрожав при этой мысли, Дориан отошел и снова лег на кушетку. Отсюда он с ужасом, не отрываясь, смотрел на портрет.
One thing, however, he felt that it had done for him.	Утешало его только сознание, что коечему портрет уже научил его.
It had made him conscious how unjust, how cruel, he had been to Sibyl Vane.	Он помог ему понять, как несправедлив, как жесток он был к Сибиле Вэйн.
It was not too late to make reparation for that.	Исправить это еще не поздно.
She could still be his wife.	Сибила станет его женой.
His unreal and selfish love would yield to some higher influence, would be transformed into some nobler passion, and the portrait that Basil Hallward had painted of him would be a guide to him through life, would be to him what holiness is to some, and conscience to others, and the fear of God to us all.	Его эгоистичная и, быть может, надуманная любовь под ее влиянием преобразится в чувство более благородное, и портрет, написанный Бэзилом, всегда будет указывать ему путь в жизни, руководить им, как одними руководит добродетель, другими -- совесть и всеми людьми -- страх перед богом.
There were opiates for remorse, drugs that could lull the moral sense to sleep.	В жизни существуют наркотики против угрызений совести, средства, усыпляющие нравственное чутье.
But here was a visible symbol of the degradation of sin.	Но здесь перед его глазами -- видимый символ разложения, наглядные последствия греха.
Here was an ever-present sign of the ruin men brought upon their souls.	И всегда будет перед ним это доказательство, что человек способен погубить собственную душу.
Three o'clock struck, and four, and the half-hour rang its double chime, but Dorian Gray did not stir.	Пробило три часа, четыре. Прошло еще полчаса, а Дориан не двигался с места.
He was trying to gather up the scarlet threads of life, and to weave them into a pattern; to find his way through the sanguine labyrinth of passion through which he was wandering.	Он пытался собрать воедино алые нити жизни, соткать из них какой-то узор, отыскать свой путь в багровом лабиринте страстей, где он блуждал.
He did not know what to do, or what to think.	Он не знал, что думать, что делать.