Читаем Портрет Дориана Грея полностью

Finally he succeeded, and nothing could exceed his disappointment.В конце концов он добился своего -- и тут наступило жестокое разочарование.
He had absolutely nothing to do, almost died of ennui, and became a confirmed misanthrope.Ему больше решительно нечего было делать, он умирал со скуки и превратился в убежденного мизантропа.
And besides, my dear old Basil, if you really want to console me, teach me rather to forget what has happened, or to see it from the proper artistic point of view.Такто, дорогой друг! Если вы действительно хотите меня утешить, научите, как забыть то, что случилось, или смотреть на это глазами художника.
Was it not Gautier who used to write about la consolation des arts?Кажется, Г отье писал об утешении, которое мы находим в искусстве?
I remember picking up a little vellum-covered book in your studio one day and chancing on that delightful phrase.Помню, однажды у вас в мастерской мне попалась под руку книжечка в веленевой обложке, и, листая ее, я наткнулся на это замечательное выражение: consolation des arts.
Well, I am not like that young man you told me of when we were down at Marlow together, the young man who used to say that yellow satin could console one for all the miseries of life.Право, я нисколько не похож на того молодого человека, про которого вы мне рассказывали, когда мы вместе ездили к Марло. Он уверял, что желтый атлас может служить человеку утешением во всех жизненных невзгодах.
I love beautiful things that one can touch and handle.Я люблю красивые вещи, которые можно трогать, держать в руках.
Old brocades, green bronzes, lacquer-work, carved ivories, exquisite surroundings, luxury, pomp, there is much to be got from all these.Старинная парча, зеленая бронза, изделия из слоновой кости, красивое убранство комнат, роскошь, пышность -- все это доставляет столько удовольствия!
But the artistic temperament that they create, or at any rate reveal, is still more to me.Но для меня всего ценнее тот инстинкт художника, который они порождают или хотя бы выявляют в человеке.
To become the spectator of one's own life, as Harry says, is to escape the suffering of life.Стать, как говорит Гарри, зрителем собственной жизни -- это значит уберечь себя от земных страданий.
I know you are surprised at my talking to you like this.Знаю, вас удивят такие речи.
You have not realised how I have developed.Вы еще не уяснили себе, насколько я созрел.
I was a schoolboy when you knew me. I am a man now.Когда мы познакомились, я был мальчик, сейчас я -- мужчина.
I have new passions, new thoughts, new ideas.У меня появились новые увлечения, новые мысли и взгляды.
I am different, but you must not like me less.Да, я стал другим, однако я не хочу, Бэзил, чтобы вы меня за это разлюбили.
I am changed, but you must always be my friend.Я переменился, но вы должны навсегда остаться моим другом.
Of course I am very fond of Harry.Конечно, я очень люблю Гарри.
But I know that you are better than he is.Но я знаю, что вы лучше его.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Словарь петербуржца. Лексикон Северной столицы. История и современность
Словарь петербуржца. Лексикон Северной столицы. История и современность

Новая книга Наума Александровича Синдаловского наверняка станет популярной энциклопедией петербургского городского фольклора, летописью его изустной истории со времён Петра до эпохи «Питерской команды» – людей, пришедших в Кремль вместе с Путиным из Петербурга.Читателю предлагается не просто «дополненное и исправленное» издание книги, давно уже заслужившей популярность. Фактически это новый словарь, искусно «наращенный» на материал справочника десятилетней давности. Он по объёму в два раза превосходит предыдущий, включая почти 6 тысяч «питерских» словечек, пословиц, поговорок, присловий, загадок, цитат и т. д., существенно расширен и актуализирован реестр источников, из которых автор черпал материал. И наконец, в новом словаре гораздо больше сведений, которые обычно интересны читателю – это рассказы о происхождении того или иного слова, крылатого выражения, пословицы или поговорки.

Наум Александрович Синдаловский

Языкознание, иностранные языки
Нарратология
Нарратология

Книга призвана ознакомить русских читателей с выдающимися теоретическими позициями современной нарратологии (теории повествования) и предложить решение некоторых спорных вопросов. Исторические обзоры ключевых понятий служат в первую очередь описанию соответствующих явлений в структуре нарративов. Исходя из признаков художественных повествовательных произведений (нарративность, фикциональность, эстетичность) автор сосредоточивается на основных вопросах «перспективологии» (коммуникативная структура нарратива, повествовательные инстанции, точка зрения, соотношение текста нарратора и текста персонажа) и сюжетологии (нарративные трансформации, роль вневременных связей в нарративном тексте). Во втором издании более подробно разработаны аспекты нарративности, события и событийности. Настоящая книга представляет собой систематическое введение в основные проблемы нарратологии.

Вольф Шмид

Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука