Портрет Дориана Грея

Know you?	А действительно ли я вас знаю?
I wonder do I know you?	Я уже задаю себе такой вопрос.
Before I could answer that, I should have to see your soul."	Но, чтобы ответить на него, я должен был бы увидеть вашу душу...
"To see my soul!" muttered Dorian Gray, starting up from the sofa and turning almost white from fear.	-- Увидеть мою душу! -- повторил вполголоса Дориан Грей и встал с дивана, бледный от страха.
"Yes," answered Hallward, gravely, and with deep-toned sorrow in his voice-"to see your soul.	-- Да, -- сказал Холлуорд серьезно, с глубокой печалью в голосе.-- Увидеть вашу душу.
But only God can do that."	Но это может один только господь бог.
A bitter laugh of mockery broke from the lips of the younger man.	У Дориана вдруг вырвался горький смех.
"You shall see it yourself, to-night!" he cried, seizing a lamp from the table.	-- Можете и вы. Сегодня же вечером вы ее увидите собственными глазами! -- крикнул он и рывком поднял со стола лампу.-- Пойдемте.
"Come: it is your own handiwork. Why shouldn't you look at it?	Ведь это ваших рук дело, так почему бы вам и не взглянуть на него?
You can tell the world all about it afterwards, if you choose.	А после этого можете, если хотите, все поведать миру.
Nobody would believe you.	Никто вам не поверит.
If they did believe you, they would like me all the better for it.	Да если бы и поверили, так только еще больше восхищались бы мною.
I know the age better than you do, though you will prate about it so tediously.	Я знаю наш век лучше, чем вы, хотя вы так утомительно много о нем болтаете.
Come, I tell you.	Идемте же!
You have chattered enough about corruption.	Довольно вам рассуждать о нравственном разложении.
Now you shall look on it face to face."	Сейчас вы увидите его воочию.
There was the madness of pride in every word he uttered.	Какая-то дикая гордость звучала в каждом его слове.
He stamped his foot upon the ground in his boyish insolent manner.	Он топал ногой капризно и дерзко, как мальчишка.
He felt a terrible joy at the thought that someone else was to share his secret, and that the man who had painted the portrait that was the origin of all his shame was to be burdened for the rest of his life with the hideous memory of what he had done.	Им овладела злобная радость при мысли, что теперь бремя его тайны с ним разделит другой, тот, кто написал этот портрет, виновный в его грехах и позоре, и этого человека всю жизнь будут теперь мучить отвратительные воспоминания о том, что он сделал.
"Yes," he continued, coming closer to him, and looking steadfastly into his stern eyes, "I shall show you my soul.	-- Да, -- продолжал он, подходя ближе и пристально глядя в суровые глаза Холлуорда.-- Я покажу вам свою душу.
You shall see the thing that you fancy only God can see."	Вы увидите то, что, повашему, может видеть только господь бог.
Hallward started back.	Холлуорд вздрогнул и отшатнулся.