Портрет леди

На несколько мгновений Изабелла просто онемела – ее душила горечь. Больше всего в первый момент ее потрясла даже не дерзость мадам Мерль, которая свидетельствовала о том, что Озмонд взял ее в союзницы и настроил против своей жены, – она сначала просто даже не восприняла ее слова как оскорбление. Мадам Мерль очень редко бывала бестактной и осмеливалась на это только в крайнем случае – следовало ли понимать ее так, что это и был крайний случай? Как капля разъедающей кислоты, упавшая на открытую рану, подействовало на Изабеллу известие, что Озмонд пускается в суждения о ней вслух, беседуя с посторонними людьми.

– Может быть, вы хотите знать, довольна ли я им? – спросила она, помолчав.

– Нет, потому что вы никогда мне не скажете. И мне было бы больно узнать правду.

Наступило молчание, и впервые с момента знакомства с мадам Мерль Изабелла почувствовала неприязнь к ней.

– Вспомните, как Пэнси привлекательна, и не отчаивайтесь, – коротко проговорила она, желая закончить разговор.

Но мадам Мерль, развернувшись во всю мощь, не пожелала отступить. Она плотнее запахнула накидку, отчего по комнате поплыл тонкий аромат духов.

– Я не отчаиваюсь, – ответила она. – Я полна надежд. И я пришла не ссориться с вами, а, если возможно, узнать правду. Ведь вы все скажете мне, если я попрошу. Огромное счастье иметь такую подругу. Вы не поверите, как эта мысль греет мое сердце.

– О какой правде вы говорите? – удивленно спросила Изабелла.

– О самой простой. Лорд Уорбартон изменил свое решение сам или по вашей рекомендации? Я имею в виду, сделал он так потому, что захотел этого сам или хотел угодить вам? Видите, как велико мое доверие к вам, если я задаю такой вопрос, – продолжила мадам Мерль с улыбкой, – хотя оно слегка и пошатнулось!

Она посмотрела на собеседницу, словно оценивая эффект своих слов, и продолжала:

– Не становитесь в героическую позу, не теряйте благоразумия, не обижайтесь. То, что я говорю так с вами, оказывает вам честь – ни с одной женщиной в мире я не стала бы так говорить. И ни одна женщина в мире никогда не сказала бы мне правду. Разве вы не понимаете, что вашему мужу надо все знать? Он, должно быть, не проявил достаточного такта, пытаясь выведать у вас истину, и пошел на поводу у своих неуместных предположений. Но это не важно: как бы то ни было, ему нужно знать, что произошло в действительности, и правильно расценить шансы дочери. Если лорду Уорбартону просто наскучило бедное дитя – это одно. Очень жаль. Но если он бросил ее в угоду вам – это другое. Тоже жаль, но по-другому. Во втором случае вы просто расписались в том, что вам неприятно… видеть свою падчерицу замужем. Тогда бы я попросила вас: оставьте лорда в покое. Предоставьте дело нам!

Мадам Мерль говорила очень четко, наблюдая за собеседницей и, очевидно, не сомневаясь в своем праве спокойно развивать свои мысли. Изабелла же, по мере того как мадам Мерль говорила, все больше бледнела и крепче сжимала руки, лежащие на коленях. Дело было не в том, что мадам Мерль решила, что наступил подходящий момент и можно перейти к дерзостям. Изабелла чувствовала – все было куда ужаснее.

– Кто вы такая? Кто дал вам право? – пробормотала Изабелла. – Что у вас общего с моим мужем?

Странно, но в какое-то мгновение она подумала об Озмонде с таким волнением, словно любила его.

– Значит, вы все же решили исполнить партию героини! Очень жаль. Не надейтесь, что я буду вести себя так же.

– И что у вас общего со мной? – продолжала Изабелла.

Мадам Мерль медленно встала и поправила свою муфту, не сводя глаз с собеседницы.

– Все! – ответила она.

Изабелла смотрела на нее, не поднимаясь с кресла. Ее лицо словно молило о том, чтобы мадам Мерль сказала что-нибудь, что рассеяло бы сдавившую Изабеллу тьму. Но в глазах мадам Мерль была та же тьма.

– Какой ужас! – пробормотала Изабелла, откинулась на спинку кресла и закрыла лицо руками. Страшная мысль осенила ее – миссис Тачетт была права! Это мадам Мерль выдала ее замуж! Когда Изабелла опустила руки, ее гостья уже исчезла.