Поручик Ржевский и дама с солонкой

– Я? – удивился Ржевский. – Я был сама любезность.

– Вы сказали, что он свинья и вор, – напомнила Софья строгим тоном, но сама при этом едва заметно улыбалась.

– Вот именно! – вдруг раздалось откуда-то слева. Это Тутышкин, на ходу завязывая пояс домашнего халата, вошёл в гостиную. Выглядел этот цербер, охраняющий даму, весьма сердито.

– Я же пошутил, – принялся оправдываться поручик, поднимаясь на ноги. – И вообще я не о вас говорил, господин Фруфрышкин, а о брате Рюрика. Я не предполагал, что вы это на свой счёт примете.

– И всё же покиньте мой дом, господин Ржевский, – твёрдо ответил Тутышкин.

– Да бросьте. – Поручик примирительно улыбнулся. – Не будьте свиньёй.

– Что?!

– Я говорю, – поправился Ржевский, – позвольте мне остаться на чай, а я расскажу вам весьма важные новости.

– Что ещё за новости? – спросил Тутышкин.

Они с Ржевским стояли друг напротив друга возле кушетки, а Софья, продолжая сидеть, смотрела то на одного, то на другого.

– Во-первых, – начал Ржевский, – сегодня утром я случайно узнал, что наш новый император, – поручик сделал многозначительную паузу, – вовсе не Константин Павлович, как мы думали, а Николай Павлович. Будет повторная присяга.

– Это мне известно, – холодно произнёс Тутышкин. – Господин губернатор меня сегодня уведомил.

Поручик на мгновение опешил. Он полагал, что новость станет сильным козырем и поможет получить приглашение на чай, ведь Тутышкин захотел бы узнать обо всём поподробнее, но нет.

И всё же на руках у Ржевского оставался второй козырь.

– Но вторую новость вы точно не знаете. Ведь губернатор держит её в секрете.

– Позвольте угадать, поручик, – всё так же холодно произнёс Тутышкин. – Новость касается вашей помолвки с племянницей губернатора?

Ржевский снова опешил:

– Помолвке?!

– Это почти не секрет, – улыбнулся Тутышкин. – Губернатор говорит, что дело вот-вот решится.

Ржевский краем глаза глянул на Софью. Та казалась неприятно удивлённой.

– Губернатор ошибается, – твёрдо произнёс поручик. – Я вовсе не намерен делать Таисии Ивановне предложение. А секрет, который я хотел вам поведать, совсем другого рода. Это касается вчерашнего бала. Я случайно узнал, что там хотели отравить одного из гостей.

– Что за вздор? – недоверчиво пробормотал Тутышкин.

Ржевский снова посмотрел на Софью. Он ждал, что теперь она взглянет на него приветливее, но дама вдруг побледнела и вжалась в софу, будто хотела оказаться от поручика как можно дальше.

«Надо же, как испугалась, бедняжка», – подумал поручик, однако в том, чтобы успокаивать Софью в присутствии мужа, не было никакой выгоды. Следовало чуть подождать.

– Вообразите, – продолжал Ржевский, – отравитель во время банкета насыпал яд в тарелку своей жертве, и жертва только чудом осталась жива.

Софья вся задрожала и посмотрела на поручика так, как будто он – сама смерть.

«Кажется, я перестарался, пугая даму», – подумал Ржевский.

– Но откуда это известно? – меж тем спросил Тутышкин.

– А вы пригласите меня на чай, тогда и расскажу. – Поручик не удержался от ехидной улыбки, но хозяин дома будто не заметил её.

– Хорошо, поручик. Откушайте с нами чаю.

– Благодарю-с. – Ржевский поклонился. – С превеликим удовольствием.

– Софья, распорядись-ка на счёт чая, – попросил Тутышкин, делая шаг назад, чтобы дать возможность жене встать с софы. Но жена повела себя не так, как ожидалось: опрометью бросилась в дальнюю комнату и хлопнула дверью.

Муж недоумённо посмотрел на Ржевского:

– Куда это она? Кухня не в той стороне. – Но на счёт чая всё-таки следовало распорядиться, поэтому Тутышкин обратился к лакею, всё ещё стоявшему в дверях, ведущих к лестнице: – Дружок, скажи там, чтоб сейчас же накрывали чай в гостиной. На три персоны.

Между тем хозяин дома и гость оставались стоять друг напротив друга, но никто из них не желал заводить светскую беседу, которая обычно помогает скоротать время перед застольем.

Тягостная тишина продолжалась минуту или дольше. Наконец Тутышкин произнёс:

– А может, всё-таки приоткроете завесу тайны? От кого вы услышали об отравителе?

«Ага, – подумал Ржевский, – я тебе сейчас всё выболтаю, а ты меня из дома выставишь без чая? Нет, братец». Вот почему поручик решил сменить тему:

– А пирожные к чаю будут? – спросил он.

Тутышкин раздражённо рыкнул, снова оправдывая своё сходство с цербером. На счёт пирожных он ничего не ответил и вообще решил под благовидным предлогом избежать разговоров с неприятным гостем хоть на время:

– Позвольте вас ненадолго оставить, господин Ржевский. Мне надобно надеть сюртук.

Судя по тому, куда направился муж Софьи (совсем не в ту дверь, в которой недавно скрылась его жена), Тутышкины в быту подражали высшей аристократии – каждый из супругов обитал на своей половине дома, весьма далеко друг от друга. Так что стоило мужу выйти, как гость сразу ринулся в противоположном направлении – утешать напуганную даму.

* * *

Оказавшись в спальне Софьи, Ржевский увидел свою даму в интересном ракурсе. Она рылась в ящичках секретера, стоя спиной к двери так, что юбка очень завлекательно обрисовывала нижнюю часть тела.