Послания Ивана Грозного

«Истории о в. кн. Московском» Курбского - политическом памфлете, написанном в

Польше (Курбский, Соч., стлб. 169 - 173). Курбский, как и царь, подчеркивает большое

влияние Сильвестра и Адашева в этот период (конец 40-х - 50-е годы), всячески

восхваляет этих лиц и именует кружок, собравшийся вокруг них, «избранной радой»

(польский термин) - название, закрепившееся в исторической науке. Вопрос о

политическом и социальном характере этой «избранной рады» весьма сложен.

Восторженная характеристика, данная ей Курбским, и резко отрицательная, данная

Грозным, естественно, создавали у историков впечатление, что «рада», подобно

Курбскому, защищала княжеско-боярские интересы (ср. напр.: В. И. Сергеевич. Русские

юридические древности, II. СПб., 1900, стр. 367-371). Однако, документальные

источники, сохранившиеся за эти годы, противоречат такому выводу: реформы 50-х

годов, проведенные при Сильвестре и Адашеве, были направлены против остатков

феодальной раздробленности и носили прогрессивный характер (ликвидация системы

наместничества, судебная реформа, раздача земель служилым); В связи с этим в

исторической науке установился критический подход к замечаниям Грозного и

Курбского об «избранной раде», высказанным в ходе острой полемики и относящимся к

более позднему времени. С. В. Бахрушин (ук. соч., стр. 36 - 38, 51, 54-55) считает, что

«избранная рада» (которую он отожествляет с «ближней думой» царя) имела

«компромиссный состав», но проводила прогрессивную политику, соответствующую

интересам дворянства. И. И. Смирнов (Иван Грозный, стр. 87) считает вообще понятие

«избранной рады» фикцией и полагает, что сближение Сильвестра и Адашева с

княжатами произошло лишь в начале 60-х годов. Полемическая тенденциозность

комментируемого рассказа проявляется и в характеристике «собаки Алексея»

(Адашева) как выходца из «гноища» (навоза) и бывшего «батожника» (буквально:

слуга, расчищающий путь с помощью палки; может быть, однако царь иронически

указывает этим на то, что Адашев был «рындой» при дворе). В действительности

Адашевы представляли собой провинциальный (костромской) дворянский род, и уже

отец Алексея, Федор Адашев, выполнял ответственные поручения государя (ср. Н. П.

Лихачев. Разрядные дьяки XVI в. СПб., 1888, стр. 135 - 136).). ) Потом собрали мы

всех архиепископов, епископов и весь священный собор русской

митрополии (Потом же вся собрахом...освещенный собор русския митрополия. - Речь

идет об «освященном соборе» в «царских палатах» в феврале 1549 г. (ПСРЛ, XXII, 528 -

529; ср.: С. О. Шмидт. Челобитенный приказ в середине XVI столетия. Изв. АН СССР,

серия истории и философии, т. VII, № 5, 1950, стр. 447 - 448) или о Стоглавом соборе

1551 г. («писание» царя этому собору, содержащее действительно мотивы «взаимного

прощения» и примирения, см. в «Археографическом обзоре», стр. 522). В старой

исторической литературе (напр.: С. Соловьев. История России, кн. II, ч. VI - X. Изд.

«Общественная польза», стлб. 45 - 46) существовало мнение, согласно которому

Грозный между 1547 и 1550 гг. созывал на Лобном месте представителей «из городов

всякого чина», и на этом «соборе примирения» (первом земском соборе) и состоялось

то всеобщее прощение, о котором говорит царь в комментируемой грамоте (см.:

Устрялов, прим. 264 и 21 к его изд. «Сказаний Курбского»). Однако, как указал

Платонов, известие о «соборе примирения» основывается на вклейке конца XVII в. (а

может быть и начала XVIII в.) в так называемую Хрущевскую Степенную книгу и

представляет собою, невидимому, позднюю легенду, созданную на основе «Стоглава» и

комментируемого послания Курбскому (С. Ф. Платонов. Статьи по русской истории.

СПб., 1903, стр. 219 ел.; характеристика Адашева как выходца из «нищих»,

содержащаяся в этом тексте Хрущевской Степенной книги, явно навеяна замечаниями

Грозного в его послании.) и получили прощение от нашего отца и богомольца

297

митрополита всея Руси Макария за то, что мы в юности возлагали опалы

на вас, бояр, и за то, что вы, бояре, выступали против нас; после этого мы

вас, бояр и всех прочих людей, пожаловали, обещали об этом больше не

вспоминать и признали всех вас верными слугами .

Но вы не отказались от своих коварных привычек, снова вернулись к

прежнему и начали служить нам не честно, попросту, а с хитростью. Так

же и поп Сильвестр сдружился с Алексеем, и начали они советоваться

тайком от нас, считая нас неразумными; вместо духовных, стали

заниматься мирскими делами, мало-по-малу стали подчинять вас, бояр,

своей воле, отнимая от нас великолепие нашей власти, приучали вас