Послания Ивана Грозного

других буржуазных историков ( С. М. Соловьев, История России. Издание

456

«Общественной пользы», кн. II, стлб. 160 - 163, 501-504; Н. И.

Костомаров. Исторические монографии и исследования, т. XIII, 1881,

стр. 255 - 291; В. О. Ключевский. Курс русской истории, ч. II. М., 1906,

стр. 208 - 214, 240 - 249. ). В трудах советских историков - И. И. Смирнова,

И. У. Будовница ( И. И. Смирнов. Иван Грозный. Л., 1944, стр. 102 - 108; И.

У. Вудовниц. Русская публицистика XVI в. 1947, стр. 286 - 296. ) эти

вопросы получили новое, марксистское, освещение: образ Грозного -

политического деятеля- освободился в этих трудах от искажений,

допускавшихся буржуазными учеными. В настоящей статье мы уделяем

значительное место менее разработанной стороне творчества Грозного -

его высказываниям по вопросам внешней политики. Этим определяется и

построение статьи: первый раздел ее посвящен посланиям, связанным с

внутренней политикой ( Речь идет только о политических вопросах,

современных самим посланиям (1564 - 1582 гг.). Разбор высказываний царя

(часто весьма неточных и тенденциозных) о начале его царствования

(«боярское правление»), восстание 1547 г., «избранная рада») отнесен в

комментарии (см. прим. 21 - 33)); остальные два раздела -

дипломатическим посланиям царя в связи с историей его внешней

политики. Первого послания Курбскому нам придется касаться дважды - в

связи с обоими вопросами.

I

В своей статье «Личность царя Ивана Васильевича Грозного», этом

запоздалом обвинительном акте против Ивана IV, Н. Костомаров выражал

удивление и возмущение по поводу послания Ивана Грозного Курбскому.

«С какою целию написано это письмо, и чего добивался царь от

Курбского?», - спрашивал Костомаров. «Неужели он хотел, ему нужно

было п он надеялся убедить Курбского признать царя во всем правым, а

себя и всех опальных и замученных виновными?..Или уж не хотел ли Иван

склонить Курбского воротиться? Но этого намерения и в письме Ивана не

видно» ( Н. И. Костомаров, ук. соч., стр. 255 - 256. ).

В настоящее время мы в состоянии ответить на вопросы, поставленные

Костомаровым. Царь ни в чем не собирался убеждать Курбского и еще

менее собирался склонить его к возвращению. Послание царя вообще

меньше всего было рассчитано на «князя Андрея». Послание это, как мы

можем теперь с уверенностью сказать ( См. «Археографический обзор». ), не

было даже формально адресовано «князю Андрею». Это было «царево

государево послание во все его Российское царство на крестопреступников

его, на князя Андрея Курбсково с товарищи, об их измене». Адресатом

послания было «все Российское царство», обращения к

«крестопреступнику» на страницах послания носили характер не

убеждения, даже не увещевания, а прежде всего - обличения. Начав

послание с прямого обращения к Курбскому, царь уже на второй странице

457

переходит с единственного числа («почто, о княже...») на множественное

(«ваши нзволыния быти друзи и служебники...вы же им воздаяние много за

сие злодейство даровали есте») - в соответствии с заголовком послания:

«на князя Андрея Курбского с товарищи». Состав этих «товарищей» по

«крестопреступлению» был довольно пестр: сюда входило, например,

такое знатное лицо, как В. С. Заболоцкий, которого агент германского

императора в Польше аббат Цир почтительно именовал «князем

Московским» («Wladimirus dux Moscovita») ( Венский Государственный

архив, Polonica, Bericht Cyrus an Maximilian II II, 15. Осt. 1569; об этом

источнике см. ниже, стр. 493, прим. 1. ); входили сюда и менее знатные

люди, как, например, служилый человек Тимофей Тетерин, насильственно

постриженный царем в монахи, бросивший монастырь и бежавший за

границу, другой выходец из служилого класса, Марк Сарыхозин, ученик

известного церковного деятеля Артемия (тоже бежавшего в свое время в