После пламени. Сборник

Я облегченно вздохнула: всё в порядке. Победа. В случае поражения — или хотя бы угрозы поражения — Мелькор вёл бы себя совсем иначе. Взгляд у него в таких случаях становится жёсткий, но за внешней мрачностью чувствуется почти радость, вдохновение даже: «Ага, мне бросили вызов, ну, так посмотрим же, чья возьмёт!». Обычная мягкость в обращении с майарами сменяется непреклонной властностью, в спокойном голосе появляется сталь, а силы как будто удваиваются. А вот если Властелин позволил себе расслабиться и даже глаза прикрыл, значит, победа. Трудная, а потому особенно приятная. Тут не до торжествующих улыбок, не до поздравлений и похвал — это позже. А сначала — резкий сброс напряжения: всё, справились, победили. Мы — победили!

— Мы победили,— тихо сказала я вслух.

Отчасти — чтобы напомнить о своём присутствии. А отчасти — похвалиться собственной проницательностью. Хотя, правду сказать, особой проницательности тут и не требовалось. Мне ли не знать Мелькора — столько веков рядом. Ближайшая сподвижница, как-никак. После Саурона, конечно. А между тем, первого помощника Властелин на сей раз предпочёл в стороне оставить. Меня позвал. Хотя тоже не стал посвящать в детали. Отмалчивался, да комнату мерил шагами. Обо мне словно забыл. Но и не отпускал. Что ж, я устроилась в уголке и терпеливо ждала, следя за ним взглядом.

— Таринвитис.

Я аж вздрогнула: задумалась, не заметила, что Властелин поднял голову и смотрит на меня. Лицо сосредоточенное, взгляд пристальный, напряжённый. Я ахнула про себя: неужто ошиблась насчёт победы?

— Лети на юг. Как можно быстрее.

И тут же вспыхнул в сознании переданный Мелькором образ: с птичьего полета — мёртвая, исковерканная земля, почему-то покрытая копотью… языки тёмного пламени — балроги… мимо… вниз… Феанор, недвижно лежащий на камнях… весь в крови.

— Отнеси к оркам Соснового нагорья. Приказ передай: пусть выхаживают.

— Властелин, я могу вылечить его,— отважилась я.

— От этого не вылечишь,— сказал, как отрубил.— Сил передай немного — поддержать только. И пусть отлеживается. Ему отдых нужен.

— Но почему не в Ангбанд?

Мелькор гневно сверкнул глазами в ответ на мою новую дерзость, но ответил:

— Нельзя его сейчас в Ангбанд. Ломенуз будет с ним, потом привезёт, если… Привезёт,— сказал с нажимом.— Оркам скажи, чтобы не прикасались к Венцу ни в каком случае. Убьёт на месте, и костей не останется. Всё, Таринвитис. Торопись. Время не терпит.

…И всё-таки, почему я?

18

Феанор медленно приходил в себя. Возвращалось ощущение своего тела — словно налитого свинцовой тяжестью. Веки упорно не желали подниматься.

Левое плечо онемело, заледенело. Нолдо не чувствовал ни плеча, ни руки.

Боль дёргала правую щеку. Выше, где рана уходила под Венец, было лучше.

«Венец!»

На голове. Всё в порядке. Ставшая уже привычной тяжесть ажурного узора на висках.