После пламени. Сборник

«Венец здесь, значит, скоро залечу раны. Это хорошо…»

Выдох, вдох, выдох… Как это прекрасно, как это чудесно — просто лежать на спине, зная, что всё в порядке, что тварь убита, что боли от ран очень скоро не будет, вот только отдохнуть немного сперва.

Глаза не хотят открываться — ну, так можно их пока не открывать, можно вспомнить бой, и радостно-оранжевое свечение балрогов, и…

«Меч?!» Где меч? Последнее, что в памяти — меч. Лежавший на камнях, когда Пламенный пошёл за Венцом. Ножны давно отбросил, чтобы не мешали, так что вложить клинок было некуда, просто оставил на земле, а вот потом?!

Феанор открывает глаза, рывком садится. Меч — рядом, стоит, прислонённый к каменной…

«Где я?»

Оказалось, что сидит он на постели из шкур, разложенной на полу небольшой пещеры. На стенах — пара изрядно чадящих факелов. В углу, возле очага, сложенного из камней, возится какая-то тёмная фигура. В неподвижном холодном воздухе — отчётливый запах дыма, каких-то, кажется, снадобий и чего-то ещё… неприятно знакомого.

«Орки? Я — у орков?! Почему?»

На Ангбанд эта душная пещера походила меньше всего.

— Эй ты,— окликнул Феанор орка, копошащегося у очага,— как я попал сюда? Где мой конь?

Тот повернулся на голос, коротко рыкнул, вскочил и моментально скрылся в чёрном проёме, ведущем, похоже, в другую пещеру.

Феанор скривился. Пора было приводить себя в порядок. От орков всё равно особой помощи не будет. Вот, оказывается, плечу какую-то гадость прибинтовали. Вонючую.

Нолдо содрал повязку. «Надо будет промыть». Найти чистую воду в этой пещере он и не надеялся, а потому просто наклонился над очагом, черпая силы из огня.

Вместо одежды на Феаноре остался Венец на голове и широкие серебряные браслеты на запястьях (он их носил с юности, не снимая), но собственная нагота его совершенно не занимала. Ходить без одежды — не красиво и только. А заботиться о том, чтобы красиво выглядеть при орках… смешно!

— Встал Фенырг зачем? — голос, который раздался у него за спиной, был непривычно высоким для орка.— Лежать время. Ходить плохо.

И вот тут Пламенный удивился. Он никогда в жизни не видел орочьих женщин, и, честно говоря, не задумывался об их существовании.

Впрочем, его замешательство тут же прошло. Орочка вызывала у него не больше эмоций, чем самка зверя. Разумного зверя. Точнее, малоразумного.

— Мне нужна вода,— сказал он.— Чистая вода. И поесть что-нибудь.

Язык орков Ангбанда был отчасти знаком Пламенному и напоминал искажённый валарин. Наречие обитателей пещеры походило на него, и всё же Феанор усомнился в достаточности этого сходства.

Орочка склонила голову набок и озабоченно сморщила нос, от чего верхняя губа приподнялась, обнажая острые желтоватые клыки, правда, не такие длинные, как у мужчин. Подумав, она вышла и вскоре вернулась с глубокой глиняной плошкой, в которой что-то дымилось.

— Вода. Густая. Хорошо.

Она протянула посудину Феанору и снова растянула губы, показывая клыки.

Тот принюхался. В плошке был наваристый бульон.

— Я сказал «воду», а не «мясо»! — рявкнул нолдо. — Мясо мне не нужно.

Серо-зелёные глаза орочки удивленно расширились.

— Просил Фенырг воду чистую — принесла Шагри воду чистую. Это вода чистая из зайца, что добыл Снырг за Бурым Клыком. Нет мяса — нет воды из мяса. Не ели мы мяса много времени.

У Феанора возникли нехорошие мысли о том, чьё именно мясо для этих орков было просто «мясом».

— Вода. Пустая! Из родника! — раздраженно сказал он.— И поесть. Но не мясо, не заяц, не… короче, то что растёт, а не бегает! Ступай.

Только сейчас Пламенный оценил, какие хорошие у него в Ангбанде были слуги. Дважды им говорить не приходилось. Даром что отвратные орочьи морды.

Суровый тон Феанора, похоже, произвел на девушку довольно неожиданное впечатление. Вместо того, чтобы выполнить приказание, Шагри снова оскалила клыки и медленно, с явным удовольствием, осмотрела Пламенного с ног до головы. Затем, пристально глядя в лицо нолдору влажно поблёскивающими глазами, дважды провела по губам языком.

От её взгляда Феанор брезгливо сморщился. Ему вдруг стало гадко… он сам не понял, почему.

— Что стоишь? Я долго буду ждать?! — за гневным криком он прятал отвращение.

Вместо ответа орочка потянула носом, раздувая ноздри, подошла к Пламенному почти вплотную и снова облизнулась, глядя ему в глаза.

И тут нолдо понял, чего она хочет.

Он не стал кричать (похоже, крик ей нравился). Процедил ледяным тоном, совершенно спокойно:

— Пошла вон.

Шагри помедлила, глядя на него с откровенным недоумением. Потом в её глазах появилось что-то, похожее на сочувствие, и она кивнула.

— Лежать время,— орочка показала на шкуры.— Слабый Фенырг сейчас. Пей воду чистую из зайца. Станет Фенырг сильный — будем вместе.

И вышла.

19

Сказать, что я был зол,— ничего не сказать!

Злость, досада, недоумение… всё сразу.

Я отказывался понимать происходящее. Ладно, я не ждал, что Мелькор мне устроит торжественную встречу, но… почему он меня засунул к этим оркам? И одного… Почему, за что?!

Я прилёг на шкуры. Этот дурацкий разговор меня вымотал.

Я попытался понять, что и как со мной случилось.