После пламени. Сборник

Так было в Амане. Много раз.

Неужели здесь будет так же?!

Нет!

Феанор глотает комок в горле. Надо отвечать.

Владыкой Мелькор не был и быть не может. «Владыки» были в Амане. Властелином — как для этих одиннадцати — он не станет никогда. Он был и будет — другом. А другу говорят правду.

Наклон головы. И только.

— Мой поступок не стоит такой благодарности. Любой из собравшихся здесь сделал бы то же самое, обладай он Силой для этого.

Десять пар глаз вспыхнули гневом на беспримерную дерзость нолдо. Лишь один взгляд остался бесстрастным. Спокойный и твёрдый взгляд Саурона.

Мелькор не изменился в лице. Столетия владычества над Эндорэ и плен в Амане были хорошей школой. Никто из Детей не заметил бы ни досады его, ни мгновенно обузданной вспышки ужаса перед тем, что навлёк на себя Феанор непродуманной речью. Никто из Детей… но Поющие не могли не услышать короткого сбоя в мелодии. Всего-то несколько нот — Властелин Эндорэ почти сразу овладел собой. Семь ударов сердца — время, необходимое, чтобы сообразить, как спасти положение. Ещё три удара, чтобы величаво приблизиться к Феанору, встать рядом с ним и обнять за плечи — не то покровительственно, не то дружески.

— Ты свершил то, что необходимо было свершить,— сказал чуть менее торжественно.— С возвращением домой, Феанор.

Они миновали ворота вместе — плечом к плечу, шаг в шаг. Одиннадцать майар молча вошли следом.

Глава 6 Восход

В те времена мы часто взывали, и Голос отвечал нам.

Тогда явился меж нами некто, подобный нам обличием, но выше и прекраснее нас; и он сказал, что пришёл к нам из жалости.

И мы взглянули, и — о диво! — одежды его сияли серебром и золотом, и венец был на челе его, и самоцветы горели в волосах.

— Хотите быть, как я? — сказал он.— Я научу вас.

И мы согласились, чтобы он был нашим учителем.

Тогда мы сказали ему о Голосе.

— Глупцы! — воскликнул он.— То был Голос Тьмы. Она жаждет поглотить вас.

…И тогда он явился снова, как яркое пламя в темноте. И тогда он сказал:

— Есть ещё среди вас такие, кто внемлет Голосу Тьмы, и оттого Она приближается. Выбирайте же!

Дж. Р. Р. Толкиен. «Рассказ Аданэли»

Будьте сами себе светильниками, на одних себя полагайтесь.

Последняя проповедь Будды

1

Галоп отлично выгоняет из головы все лишние мысли.

Вот уже не первый день.

Мелькору бы ничего не стоило сбросить обличье и перенестись в Хильдориэн… или к его границам — но он хочет, чтобы земли Эндорэ запомнили для атани путь из Хильдориэна в Ангбанд.

Я не спорю. Я просто мчусь следом.

И если о чём и думаю, то это о границе… да ещё о том, что Ломэноссэ — отличный конь. Потому что он — и не конь вовсе. Ему бы с Нахаром в быстроте тягаться. Оба серые в яблоках, только Нахар посветлее.

Интересно, знает ли Нахар ту дорогу, по которой сейчас мчимся мы? Ездил ли Оромэ к Хильдориэну? Существует ли эта граница в реальности — или только в моём воображении?

Скачем… Равнины, холмы, горы, равнины… Редкие привалы. Из-за меня. Из нас четверых я — самый слабый. Непривычно.

Вперед! К Людям. И не думать о том, что осталось позади. Не думать о Маэдросе на Тангородриме! Не думать о том, что он упорно молчит в ответ на любые, самые добрые, самые искренние, самые участливые слова! Не думать!

Сейчас в наших руках — судьбы Людей. Судьба Эндорэ — да что Эндорэ: Арды! Второго Хора.

То, ради чего я ковал этот Венец. То, ради чего я ковал его именно так…

И вот об этом тоже — лучше не думать.

2

Мелькор коснулся сознания Бурузуруса, и конь перешёл на шаг. Впрочем, не конь. Дух, воплощённый в теле рослого тонконогого жеребца с чёрной, без единой отметины, атласной шкурой. Уздечки на Бурузурусе не было, да она и не требовалась.

Тёмный Вала вгляделся в хмурое лицо Феанора и покачал головой.

— Тебя что-то тревожит,— это было утверждение, а не вопрос.— Думаешь, мы не учли чего-то?

При духах-конях можно было без опасения говорить вслух: их воля была полностью подчинена Мелькору. Тёмный Вала, правда, всё равно предпочитал обычных лошадей — на них ездить труднее. Но на этот раз важнее была надёжность.

⁂