После войны. История Европы с 1945 года

Таким образом, французы приветствовали НАТО как гарантию против возрожденной Германии, которую они не смогли получить дипломатическими средствами в предыдущие три года. Голландцы и бельгийцы также видели в НАТО препятствие для будущего немецкого реваншизма. Итальянцев пригласили в альянс, чтобы помочь Альчиде де Гаспери нарастить поддержку внутри страны против коммунистических критиков. Англичане расценили Договор о НАТО как знаковое достижение в их борьбе за сохранение участия США в обороне Европы. Администрация Трумэна получила поддержку Конгресса и американского народа, представив договор как залог против советской агрессии в Североатлантическом регионе. Отсюда происходит известное высказывание лорда Исмея, который занял пост первого генерального секретаря НАТО в 1952 году: целью Организации Североатлантического договора было «держать русских подальше, американцев — внутри Европы, а немцев — под контролем».

НАТО было блефом. Как заметил в своих мемуарах будущий министр обороны Великобритании Денис Хили, «для большинства европейцев НАТО ничего не значило, если только оно не могло предотвратить новую войну; они не хотели снова воевать». Оригинальность Договора заключалась не столько в том, чего он мог достичь, сколько в том, что он представлял: подобно Плану Маршалла, НАТО продемонстрировало наиболее значительные изменения, произошедшие в Европе (и США) в результате войны, — готовность обмениваться информацией и сотрудничать в области обороны, безопасности, торговли, валютного регулирования и многого другого. В конце концов, объединенное командование союзников в мирное время, было неслыханным отступлением от практики.

Но создание НАТО не завершилось соглашениям 1949 года. Весной 1950 года Вашингтон все еще беспокоился о том, как объяснить французам и другим европейцам, что единственной реальной надеждой на восстановление обороноспособности Западной Европы является перевооружение Германии. Эта тема была неудобна для всех и, как полагали, могла спровоцировать Сталина на непредсказуемую реакцию. Во всяком случае, никто не хотел тратить драгоценные ресурсы на перевооружение. Как в Германии, так и во Франции росла привлекательность нейтралитета — как альтернатива безоружному противостоянию. Если бы Корейская война не вспыхнула именно в этот момент (разумное предположение, поскольку ее вполне могло и не быть), контуры недавней европейской истории могли бы выглядеть совсем по-другому.

Поддержка Сталиным вторжения Ким Ир Сена в Южную Корею 25 июня 1950 года была его самым серьезным просчетом. Американцы и западноевропейцы сразу же сделали (ошибочный) вывод, что Корея была отвлекающим маневром или прелюдией, и что Германия будет следующей. Этому предположению подыгрывало опрометчивое хвастовство Вальтера Ульбрихта, что Федеративная Республика будет следующей жертвой. Советский Союз успешно испытал атомную бомбу всего за восемь месяцев до этого, заставив американских военных экспертов преувеличить советскую готовность к войне. Но даже в этом случае увеличение бюджета, запрошенное в документе № 68 Совета Национальной Безопасности (представленном 7 апреля 1950 года), почти наверняка не было бы одобрено, если бы не корейское наступление.

Риск европейской войны был сильно преувеличен, но не полностью отсутствовал. Сталин действительно обдумывал возможное нападение — на Югославию, а не на Западную Германию, — но отказался от этой идеи перед лицом перевооружения Запада. И точно так же, как Запад неверно истолковал советскую цель в Корее, так и Сталин, которому спецслужбы точно доложили о стремительном наращивании вооружений в США, ошибочно предположил, что американцы имеют собственные планы относительно нападения на его сферу контроля в Восточной Европе. Но ни эти предположения, ни ошибки не очевидны, так что политики и генералы руководствовались тем, чем могли в условиях ограниченной информации и пользуясь прошлыми прецедентами.

Масштаб западного перевооружения действительно поражал. Оборонный бюджет США вырос с 15,5 миллиарда долларов в августе 1950 года до 70 миллиардов в декабре следующего года, после того как президент Трумэн объявил чрезвычайное положение. К 1952-53 годам расходы на оборону потребляли 17,8% ВНП США по сравнению с 4,7% в 1949 году. В ответ на просьбу Вашингтона союзники Америки по НАТО также увеличили свои расходы на оборону: после неуклонного падения с 1946 года, британские расходы на оборону выросли почти до 10% ВНП в 1951-52 годах, увеличившись даже быстрее, чем при лихорадочном перевооружении предвоенных лет. Франция также увеличила расходы на оборону до сопоставимого уровня. В каждом государстве — члене НАТО расходы на обороны увеличились и достигли пика в 1951-1953 годах.