После войны. История Европы с 1945 года

Тито, конечно, не был сломлен. Но и он, и его страна, были более уязвимы, чем казалось в то время, и без растущей западной поддержки Тито было бы трудно пережить советский экономический бойкот. В 1948 году 46% югославской торговли приходилось на советский блок, цифра, которая была уменьшена до 14% годом позже. Была реальна угроза советской интервенции. За свою самоуверенность югославы вынуждены были вытерпеть много словесных атак. В течение следующих двух лет градус критики Коминформа постоянно рос. В богатом лексиконе ленинской ругани Тито стал «Иудой Тито и его пособниками», «новым царем всех сербов и всей югославской буржуазии». Его последователи стали «гнусными предателями и империалистическими наймитами», «злостными предвестниками лагеря войны и смерти, коварными боевиками и достойными наследниками Гитлера». Коммунистическую партию Югославии осудили как «банду шпионов, провокаторов и убийц», «псов на американских поводках, которые грызут империалистические кости и лают на американские деньги».

Показательно, что нападения на Тито и его последователей совпали с полным расцветом сталинского культа личности, чистками и показательными процессами последующих лет. Ибо нет никаких сомнений в том, что Сталин действительно видел в Тито угрозу и вызов, и опасался его разрушительного влияния на верность и повиновение других коммунистических режимов и партий. Настойчивые упоминания Коминформа в своих журналах и публикациях об «обострении классовой борьбы при переходе от капитализма к социализму и о «руководящей роли» партии могли напомнить людям, что именно такова и была политика Югославской компартии с 1945 года. Отсюда сопутствующий акцент на лояльности к Советскому Союзу и Сталину, отказ от всех «национальных» или «частных» путей к социализму и требование «удвоения бдительности». Начинался второй сталинский ледниковый период.

То, что Сталин пошел на такие меры, чтобы защитить и отстоять свое влияние в Восточной Европе, было в значительной степени обусловлено тем, что он терял инициативу в Германии.[44]

1 июня 1948 года западные союзники, собравшись в Лондоне, объявили о планах создания отдельного западногерманского государства. 18 июня была объявлена новая валюта, «дойчмарка»; через три дня она была введена в обращение (банкноты были напечатаны в большой тайне в США и перевезены во Франкфурт под конвоем армии США). Старая рейхсмарка была изъята, и каждый немецкий резидент имел право обменять только сорок из них на новые марки в соотношении 1:1, а затем в соотношении 10:1. Первоначально непопулярная (потому что она разрушала сбережения, поднимала реальные цены и ставила товары вне досягаемости большинства людей) валюта была быстро принята, так как магазины заполнялись товарами, которые фермеры и торговцы теперь были готовы продавать по фиксированным ценам за надежное средство обмена.

23 июня советские власти в ответ выпустили новую восточногерманскую марку и перерезали железнодорожные линии, связывающие Берлин с западной Германией (через три недели перекрыли и водное сообщение). На следующий день западная военная администрация в Берлине заблокировала советские попытки распространить новую восточногерманскую валюту в Западном Берлине — важный момент, поскольку Берлин находился под властью четырех государств, а западная зона до сих пор не считалась частью Восточной Германии, оккупированной Советами. Когда советские войска усилили контроль над наземным сообщением в городе, американское и британское правительства решили осуществлять поставку в свои зоны с помощью авиации, и 26 июня первый транспортный самолет приземлился на аэродроме Темпельхоф в (Западном) Берлине.

Берлинский воздушный мост просуществовал до 12 мая 1949 года. За эти одиннадцать месяцев западные союзники отправили около 2,3 миллиона тонн продовольствия на 277 500 рейсах, что стоило жизни 73 союзным летчикам[45]. Блокадой Берлина Сталин пытался заставить Запад выбирать между тем, чтобы покинуть город (пользуясь тем, что в Потсдамским протоколах не было ни одной письменной гарантии предоставления союзникам наземного доступа в город), или же оставить планы по созданию отдельного Западногерманской государства. Именно этого на самом деле хотел Сталин — Берлин всегда был для него лишь разменной монетой на переговорах, — однако в конце концов не достиг ни того, ни другого.

Западные союзники не только удержали свою долю Берлина (к их собственному удивлению и удивленной благодарности самих западных берлинцев), но и советская блокада, последовавшая за тяжелым ударом пражского переворота, только укрепила их решимость продвигаться вперед с планами в отношении Западной Германии, так же как она сделала раздел страны более приемлемым для самих немцев. Франция присоединилась к Бизонии в апреле 1949 года, создав единую западногерманскую экономическую единицу с 49 миллионами жителей (против всего 17 миллионов в Советской зоне).