После войны. История Европы с 1945 года

Для ее внедрения Сталин созвал собрание в Шклярской Порембе в Польше в конце сентября 1947 года. Были приглашены коммунистические партии Польши, Венгрии, Румынии, Болгарии, Чехословакии, Югославии, Франции, Италии и, конечно, Советского Союза. Официальной целью совещания было создание «Коминформа» — Коммунистического информационного бюро, преемника Коммунистического интернационала, задачей которого должна была стать «координация» международной коммунистической деятельности и улучшение связи между Москвой и партиями-сателлитами. Но истинной целью, как совещания, так и Коминформа (который собирался всего три раза и был распущен в 1956 году) было восстановление советской власти в международном коммунистическом движении.

Как и двадцать лет назад в самой большевистской партии, Сталин намеревался наказать и дискредитировать «правый» уклон. В Шклярской Порембе представители Франции и Италии вынуждены были выслушивать нравоучительные лекции о революционной стратегии от делегатов из Югославии Эдварда Карделя и Милована Джиласа, образцовую «левизну» которых с похвалой отметили Жданов и Маленков, делегаты от Советского Союза. Западные коммунисты (наряду с представителями Чешской и Словацкой партий, для которых критика явно предназначалась) были застигнуты врасплох. Мирное сосуществование, к которому они стремились во внутренней политике, подходило к концу. Формировался «антиимпериалистический демократический лагерь» (по выражению Жданова) и намечалась новая линия. Отныне Москва ожидала, что коммунисты будут уделять ей больше внимания и подчинять местные соображения советским интересам.

После Шклярской Порембе коммунисты повсюду перешли к конфронтационной тактике: забастовки, демонстрации, кампании против Плана Маршалла и — в Восточной Европе — ускорение захвата власти. Центральный комитет Французской коммунистической партии собрался в Париже 29-30 октября 1947 года и официально начал кампанию по очернению, направленную против их бывших социалистических союзников. Итальянским коммунистам потребовалось немного больше времени, чтобы осуществить переход, но на своем январском съезде 1948 года Итальянская коммунистическая партия (PCI) тоже приняла «новый курс», в центре внимания которого должна была быть «борьба за мир». Западноевропейские коммунисты, безусловно, пострадали в результате — они оказались на обочине внутренней политики и, в случае с Италией, сильно проиграли на всеобщих выборах в апреле 1948 года, в которых Ватикан и посольство США активно вмешались на стороне антикоммунистов. Но это не имело значения. В теории «двух лагерей» Жданова роль коммунистов в западном лагере теперь сводилась к второстепенным позициям и саботажу.

Можно было бы подумать, что гипер-революционизм югославов, до сих пор являвшийся помехой сталинской дипломатии, теперь стал преимуществом — и так казалось в Шклярской Порембе, где югославской партии была отведена главная роль. Конечно, французские, итальянские и другие делегаты так и не простили югославам их пренебрежительного отношения и демонстрации превосходства: после советско-югославского раскола коммунисты повсюду были только рады осудить «титоистский уклон» и мало нуждались в советском поощрении, чтобы поносить опальных балканских товарищей.

Однако вместо этого Сталин публично начал раскол с Тито осуждением идеи Балканской федерации в феврале 1948 года и советским отказом от торговых переговоров. За этим последовал отзыв из Белграда советских военных и гражданских советников в следующем месяце. Это сопровождалось чередой официальных сообщений и обвинений, в которых обе стороны утверждали, что руководствуются самыми лучшими намерениями, и завершилось отказом Тито присутствовать на предстоящей второй конференции Коминформа. Раскол был завершен на этой конференции 28 июня 1948 года официальной резолюцией об исключении Югославии из организации за непризнание ведущей роли Красной Армии и СССР в освобождении страны и социалистических преобразованиях. Официально Белград обвинялся в проведении националистической внешней политики и проведении неправильной внутренней политики. Фактически Югославия представляла собой международный эквивалент «левой оппозиции» сталинской монополии на власть, и конфликт был неизбежен: Сталину нужно было сломить Тито, чтобы дать ясно понять его товарищам, что Москва не потерпит инакомыслия.