После войны. История Европы с 1945 года

Иррациональное, порой сюрреалистическое качество советской экономической практики было добросовестно воспроизведено во всем блоке. 30 сентября 1948 года Георге Георгиу-Деж из Румынской коммунистической партии заявил, что «Мы хотим добиться социалистического накопления за счет капиталистических элементов в деревне» — в стране, где «капиталистические элементы» в сельском хозяйстве явно отсутствуют. В Словакии в течение 1951 года предпринимались даже попытки отправить городских служащих и правительственных чиновников в поля. Операция «70 000 должны быть продуктивны», как ее называли, оказалась катастрофической и была быстро заброшена; но это упражнение в маоизме всего в пятидесяти милях к востоку от Вены, многое говорит о настроении времени. Тем временем повсюду, в частности в недавно советизированных странах Балтии, коммунистическая земельная реформа привела к длительному дефициту там, где до сих пор продукты питания были доступны и дешевы.[54]

Чтобы справиться с этим явным провалом политики, власти ввели законы советского образца, криминализирующие «паразитизм», «спекуляцию» и «саботаж». 27 марта 1952 года судья и член Национальной ассамблеи Чехословакии, доктор наук Зденка Патчова обратилась к своим коллегам-законотворцам с такими словами: «Разоблачение истинного лица крестьянских богатеев — это первоочередная задача судебных процессов... Недопоставки и невыполнение [сельскохозяйственного] производственного плана — это саботаж, который должен строго наказываться». Как следует из этого преданного подражания советской риторики 1930-х годов, антипатия к крестьянину и успешное проведение сельской коллективизации были одним из главных испытаний сталинской доктрины.

В краткосрочной перспективе реализация вдохновленных Советским Союзом планов в области промышленности не была столь очевидной катастрофой: есть вещи, с которыми командная экономика вполне может справиться. Коллективизация земли и уничтожение мелких предприятий высвободили большое количество мужчин и женщин для работы на шахтах и заводах; целенаправленный коммунистический акцент на инвестициях в тяжелую промышленность за счет потребительских товаров и услуг обеспечил беспрецедентный рост производства. Повсюду принимались пятилетние планы с дико амбициозными целями. С точки зрения валового производства темпы роста в этом первом поколении индустриализации были впечатляющими, особенно в таких странах, как Болгария или Румыния, которые начинались практически с нуля.

Число занятых в сельском хозяйстве даже в Чехословакии, самом урбанизированном государстве региона, в период с 1948 по 1952 год сократилось на 18%. В советской зоне Германии производство стали выросло со 120 000 тонн в 1946 году до более чем 2 миллионов тонн к 1953 году. Части Восточной Европы (юго-западная Польша, промышленный пояс к северо-западу от Бухареста) ) изменились прямо на глазах: были построены целые новые города, такие как Нова-Гута близ Кракова, для размещения тысяч рабочих, производящих железо, сталь и станки. В значительно меньшем масштабе полувоенная, монолитная индустриализация первого поколения в межвоенном Советском Союзе воспроизводилась по всему Советскому блоку. Подобно тому, как они намеревались сделать это в России, коммунисты в Восточной Европе воспроизводили укороченную и ускоренную версию промышленной революции девятнадцатого века в Западной Европе.

В этом свете экономическая история Восточной Европы после 1945 года имеет некоторое сходство с картиной восстановления Западной Европы в те же годы. В Западной Европе также инвестициям в производительность и рост отдавался приоритет над предоставлением потребительских товаров и услуг, хотя План Маршалла смягчил боль этой стратегии. В Западной Европе также некоторые промышленные отрасли и регионы стартовали с низкой начальной точки, а на протяжении 50-х годов ХХ века в Италии и Франции тоже произошли стремительные волны урбанизации. Но на этом сходство заканчивается. Отличительной чертой экономической истории коммунистической Восточной Европы является то, что в дополнение к углю, стали, фабрикам и многоквартирным домам советская индустриализация первого поколения породила гротескные искажения и противоречия, даже больше, чем в самом СССР.

После создания в январе 1949 года СЭВ (Совета экономической взаимопомощи)[55] были установлены правила межгосударственной коммунистической торговли. Каждая страна должна была торговать на двусторонней основе с Советским Союзом (еще один отголосок требований нацистской эпохи, когда Москва вновь заменила Берлин) и играть определенную роль, условия которого не подлежали обсуждению, в международной коммунистической экономике. Таким образом, Восточная Германия, Чехословакия и Венгрия должны были поставлять в СССР готовую промышленную продукцию (по ценам, установленным Москвой), а Польша и Румыния должны были специализироваться на производстве и экспорте продовольствия и первичной промышленной продукции. В обмен на это Советский Союз продавал сырье и топливо.