После войны. История Европы с 1945 года

Сам Аденауэр был достаточно стар, чтобы помнить ранние годы Германской империи, когда католическая церковь стала объектом Kulturkampf[148] Бисмарка; он с опаской относился к получению чрезмерных преимуществ от нового баланса сил, которые тем самым подвергали риску возобновления конфликта вокруг государственно-церковных отношений, особенно учитывая совершенно негероический поведение немецких церквей во времена нацистов. Поэтому он с самого начала пытался превратить свою партию на всенародную христианскую избирательную платформу, а не сугубо католическую, подчеркивая общественно всеобъемлющий характер христианской демократии. В этом он явно преуспел: ХДС/ХСС лишь с небольшим перевесом обошла социал-демократов на первых выборах 1949 года, однако к 1957 году их поддержка возросла почти вдвое и достигла более 50% от тех, кто голосовал.

Другая связанная с этим причина успеха альянса ХДС/ХСС (с тех пор обе партии вместе всегда могли обеспечить себе не менее 44% голосов) заключалась в том, что, как и христианские демократы в Италии, он привлекал широкий электорат. Баварские христианские социалисты, как и их тезки в Нидерландах, имели ограниченный электорат, привлекая голоса консервативной общины, посещающей церковь в одном регионе. Но ХДС Аденауэра, хотя и традиционно консервативный в вопросах культуры (например, во многих маленьких городах и селах местные партийные активисты объединялись с католической церковью и другими христианскими группами, чтобы контролировать и цензурировать кинопоказы), в других вопросах, особенно тех, что касались социальной политики, применял достаточно универсальный подход.

Таким образом, христианские демократы Германии создали межрегиональную, межконфессиональную базу в немецкой политике. Они могли рассчитывать на голоса жителей сельской местности и городов, работодателей и рабочих. В то время как итальянские христианские демократы монополизировали государство, в Германии ХДС монополизировал государственные вопросы. Что касается экономической политики, социальных услуг и социального обеспечения, и особенно по все еще чувствительным темам разделения Германии и судьбы многих немецких изгнанников, то ХДС при Аденауэре прочно утвердился как объединяющая партия центристской большинства.

Главной жертвой успеха ХДС стала Социал-демократическая партия СДПГ. На первый взгляд, СДПГ должна была занять более выгодное положение, даже учитывая потерю традиционно социалистических избирателей в северной и восточной Германии. Антинацистский послужной список Аденауэра был пятнистым: еще в 1932 году он считал, что Гитлера можно заставить вести себя ответственно. Возможно, ему повезло, что он был объектом нацистских подозрений, как в 1933 году (когда его отстранили от должности мэра Кельна), так и в последние месяцы войны, когда он был ненадолго заключен в тюрьму как противник режима. Без этих случаев, которые добавляли ему авторитета, западные союзники вряд ли поддержали бы его политическое продвижение.

С другой стороны, лидер социалистов Курт Шумахер всегда был ярым противником нацизма. В своей известной речи в рейхстаге 23 февраля 1932 года он лихо осудил национал-социализм как «непрерывный призыв к внутренней свинье в людях», уникальный в немецкой истории своим успехом в «непрерывной мобилизации человеческой глупости». Арестованный в июле 1933 года, он провел большую часть следующих двенадцати лет в концентрационных лагерях, что нанесло непоправимый ущерб его здоровью и сократило его жизнь. Измученный и согбенный Шумахер, пример личного героизма и несгибаемый поборник того, что Германия после войны должна признать свои преступления, был не просто естественным лидером социалистов, а и единственным национальным политиком в послевоенной Германии, который мог предложить своим соотечественникам четкие моральные ориентиры.

Но Шумахер, несмотря на все свои многочисленные качества, на удивление медленно осваивался с новым международным режимом в Европе. Родившийся в Крайсштадте, в Пруссии, он не хотел отказываться от перспективы объединенной нейтральной Германии. Он не любил коммунистов, не доверял им и не питал по их поводу никаких иллюзий; но, похоже, он всерьез полагал, что демилитаризованную Германию оставят в покое и позволят самой определить ее судьбу, и что такие обстоятельства были бы благоприятны для социалистов. Таким образом, он был категорически против западной ориентации Аденауэра и его очевидной готовности смириться с разделением Германии на неопределенное время. Для социалистов восстановление суверенной, единой и политически нейтральной Германии должно было иметь приоритет над всеми международными проблемами.