После войны. История Европы с 1945 года

А потом план начал разваливаться. 6 ноября Дуайт Эйзенхауэр был переизбран президентом Соединенных Штатов. Администрация в Вашингтоне была взбешена англо-французским обманом и глубоко возмущена ложью, которую ей говорили об истинных намерениях ее союзников: Лондон и Париж явно проигнорировали как букву, так и дух Трехсторонней декларации 1950 года, которая обязала Великобританию, Францию и США действовать против агрессора в случае любого израильско-арабского конфликта. США начали оказывать давление на Великобританию, с целью положить конец вторжению в Египет, даже угрожая «перекрыть кислород» британскому фунту. Потрясенный таким прямым противодействием Америки, но не в силах противостоять ускоряющемуся удару по стерлингу, Иден ненадолго заколебался, но затем капитулировал. 7 ноября, всего через два дня после того, как первые британские десантники высадились в Порт-Саиде, британские и французские войска прекратили огонь. В тот же день ООН санкционировала отправку в Египет Миротворческих сил, что Насер принял 12 ноября при условии, что суверенитет Египта не будет нарушен. Через три дня миротворческие силы ООН прибыли в Египет, а 4 декабря вошли на Синайский полуостров.

Тем временем англичане и французы объявили о своем собственном уходе из Суэца, отступлении, которое завершилось 22 декабря. Британии, чьи резервы в фунтах стерлингов и долларах сократились на 279 миллионов долларов в ходе кризиса, была обещана американская финансовая помощь. И она была получена в виде кредитной линии на 500 миллионов долларов от Экспортно-импортного банка США. Израиль, заручившись публичным согласием США относительно своего права на проход через Акабский залив и Тиранский пролив, вывел свои войска из Газы в первую неделю марта 1957 года. Расчистка Суэцкого канала началась через неделю после завершения англо-французского вывода войск, и Канал был вновь открыт 10 апреля 1957 года. Он оставался в руках египтян.

Каждая страна усвоила из суэцкого фиаско собственный урок. Несмотря на зависимость от французского оружия, Израиль очень четко понял, что его будущее заключалось в как можно более плотном согласовании своих интересов с интересами Вашингтона. Особенно после того, как президент США в январе 1957 года обнародовал «Доктрину Эйзенхауэра», в которой говорилось о том, что США применят военную силу в случае «международной коммунистической агрессии» на Ближнем Востоке. Авторитет Насера в неприсоединившемся мире значительно возрос благодаря его очевидному успеху в противостоянии старым колониальным державам. Как и боялись французы, его моральный авторитет и влияние среди арабских националистов и их сторонников достиг новых высот. Неудача в Египте предвещала новые неприятности для французов в Алжире.

Для Соединенных Штатов суэцкая авантюра была напоминанием об их собственной ответственности, а также возможностью поиграть мускулами. Эйзенхауэра и Даллеса возмущало то, что Молле и Иден воспринимали американскую поддержку как нечто само собой разумеющееся. Они были раздражены французами и англичанами: не только за то, что они тайно предприняли столь непродуманную и плохо выполненную экспедицию, но и какое время они для этого выбрали. Суэцкий кризис почти полностью совпал с советской оккупацией Венгрии. Прибегнув к столь неприкрытому империалистическому заговору против арабского государства, якобы в отместку за нарушение своего территориального суверенитета, Лондон и Париж отвлекли внимание всего мира от вторжения Советского Союза в независимое государство и уничтожения его правительства. Они поставили свои собственные — как казалось Вашингтону, устаревшие — интересы выше интересов Западного альянса в целом.

Хуже того, они преподнесли Москве беспрецедентный пропагандистский подарок. СССР почти не сыграл никакой роли в самом Суэцком кризисе — советская нота от 5 ноября, угрожающая военными действиями против Франции, Великобритании и Израиля, если они не согласятся на прекращение огня, не сыграла большой роли в разбирательстве, и Хрущев и его коллеги не планировали выполнять угрозу. Но, позволив Москве сыграть хотя бы символическую роль защитника обиженной стороны, Франция и Великобритания создали для Советского Союза образ, который он с удовольствием поддерживал в последующие десятилетия. Благодаря Суэцкому кризису разногласия и риторика времен холодной войны проникли глубоко на Ближний Восток и в Африку.