После войны. История Европы с 1945 года

Сам масштаб разрушения городов, общеевропейское стремление покончить с прошлым и перейти за одно поколение от руин к ультрасовременности не должно было остаться безнаказанным (к счастью, этому способствовала рецессия 1970-х годов, которая урезала государственные и частные бюджеты одинаково и остановила оргию обновления). В 1958 году, еще до того, как пароксизм реконструкции городов достиг своего пика, группа защитников природы в Великобритании основала Викторианское общество. Это была типично британская волонтерская организация, посвященная выявлению и сохранению архитектурного наследия страны, находящегося под угрозой; но в течение следующего десятилетия по всей Западной Европе появились сети активистов, вдохновленных аналогичным образом, которые заставляли жителей, ученых и политиков действовать совместными усилиями, чтобы предотвратить дальнейшие потери. Если им не удавалось спасти определенный район или здание, то они, по крайней мере, могли сохранить то, что от них осталось, — как в случае фасадной части и внутренней галереи Палаццо Делле Стеллине на улице Корсо Маджента в Милане. Это было все, что уцелело от городского приюта XVII века, остальная часть которого была разрушена в начале 1970-х годов.

В материальной истории европейского города 1950-е и 1960-е годы были поистине ужасными десятилетиями. Ущерб, который был нанесен физической ткани городской жизни в те годы, — это темная, все еще наполовину не признанная обратная сторона «тридцати славных лет» экономического развития; она определенным образом соответствовала той цене, которую пришлось заплатить за промышленную урбанизацию предыдущего века. Хотя в последующие десятилетия были осуществлены определенные коррекции — в частности во Франции, где плановая модернизация и мощные инвестиции в дороги и транспортные сети ощутимо улучшили качество жизни в некоторых депрессивных загородных массивах, — потери так никогда и не были полностью возмещены. Крупные города — прежде всего Франкфурт, Брюссель, Лондон — слишком поздно обнаружили, что продали свое городское право первородства за беспорядочную похлебку с жестокостью.

Ирония судьбы, в частности, заключается в том, что безжалостно «обновленные» и перестроены городские ландшафты периода 1960-х годов больше всего презирали именно молодые люди, которые в них жили. Их дома, улицы, кафе, фабрики, офисные помещения, школы и университеты, возможно, и были современными и неумолимо «новыми». Но за исключением тех, кому повезло больше, среда, в которой они оказались, виделась им уродливой, бездушной, бесчеловечной, душной и — по определению, которое приобретало популярность, — «отчужденной». Вполне ожидаемо, что, когда сытые, образованные дети благонамеренных европейских государств благосостояния выросли в своих красивых домах и восстали против «системы», первые признаки грядущего взрыва почувствовали панельные бетонные общежития бездушного университетского кампуса, небрежно воткнутого среди многоэтажек и пробок переполненного парижского пригорода.

XII. Призрак революции

О сексе стало известно в 1963 году, между отменой запрета «Любовника леди Чаттерлей» и первой пластинкой The Beatles.

Филип Ларкин

Революция — мы так ее любили.

Даниель Кон-Бендит

Восстание раскаявшейся буржуазии против самодовольного и деспотичного пролетариата — одно из самых причудливых явлений нашего времени.

Сэр Исайя Берлин

Теперь все журналисты мира лижут вам задницы... но не я, мои дорогие. У вас лица избалованных детей, и я ненавижу вас, как ненавижу ваших отцов… Когда вчера в Валле Джулия вы избили полицию, я посочувствовал полиции, потому что они сыновья бедняков.

Пьер Паоло Пазолини (июнь 1968)

Мы не с Дубчеком. Мы с Мао.

Итальянский студенческий лозунг, (1968)