После войны. История Европы с 1945 года

Таким образом, коммунистическое руководство действительно продвинуло Чехословакию к «полному социализму», как было провозглашено в новой Конституции 1960 года. Впрочем за это достижение пришлось заплатить таким упадком, который даже по советским меркам был неприемлемым. Отсюда и решение партийных властей, принятое на XII съезде партии в декабре 1962 года, «адаптировать национальную экономику» к продвинутой стадии социалистического развития страны — то есть принять неизбежное и позволить минимум несоциалистических реформ, чтобы оживить стагнирующую экономику. Однако изменения, предложенные Ота Шиком и другими экономистами по партийным реформам, такие как увязка премии для рабочих с долей прибыли завода, а не с выполнением официальных планов или норм, не нравились сторонникам жесткой линии партии и были окончательно одобрены только на ХІІІ съезде через четыре года.

К тому времени, как руководство и опасалось, сочетание публичных реабилитаций, осторожного признания ошибок Сталина и перспектива хотя бы незначительных экономических реформ, сделали гораздо более серьезной критику мертвой хватки, которой партия душила общественную жизнь. Возможно, экономическим реформам, начатым в 1963 году, радовались и не все обычные рабочие; но среди интеллектуалов перспектива ослабления сталинских оков вызвала лавину критики, надежд и ожиданий.

Так, конференция писателей в Либлице в 1963 году была посвящена Францу Кафке. До сих пор это была запретная тема: отчасти потому, что Кафка был пражским евреем, писавшим по-немецки, и, таким образом, напоминал об утраченной истории Богемии; но главным образом из-за проницательного предчувствия во многих произведениях Кафки логики тоталитарного правления. Поэтому разрешение обсуждать Кафку, казалось, предвещало гораздо более широкую либерализацию общественных дебатов: от обсуждения запрещенных писателей до упоминания убитых лидеров был небольшой шаг. В апреле 1963 года Ладислав Новомеский, реабилитированный словацкий писатель, открыто и с восхищением упомянул на Словацком писательском конгрессе своего «товарища и друга» Клементиса, жертву процесса Сланского. Желание говорить — говорить о прошлом — теперь выходило на передний план, хотя все еще приходилось подбирать осторожные формулировки в духе «ревизионизма». Когда молодой романист Милан Кундера опубликовал статью в пражском культурном журнале «Literárni Noviny» в июне 1963 года, его осторожная критика ограничивалась сталинскими «отклонениями» в чешской литературе и потребностью сказать об этом правду.

Относительно либеральные настроения тех лет были запоздалым чешским отголоском хрущевской оттепели. Несмотря на то, что после брежневского переворота настроения в Москве изменились, художественный ренессанс в Чехословакии продолжал развиваться, чему препятствовали лишь спорадическая цензура и давление. Для иностранцев самым очевидным свидетельством было появление большого числа новых фильмов, в которых осторожно поднимались темы, которые еще несколько лет назад были запрещены: лента «Поезда под пристальным наблюдением» (1966) режиссера Иржи Менцеля осторожно развенчивала фундаментальный коммунистический миф о антинацистском сопротивлении во времена Второй мировой войны. Сценарий этого фильма был написан в соавторстве с Йозефом Шкворецким (автором «Трусов» — романа на аналогичную,еще робко очерченную тему, благодаря которому несколькими годами ранее он заработал себе репутацию). Но драматурги, поэты и романисты — многие из которых, том числе и Кундера, в эти годы стали сценаристами — сыграли еще более важную роль.

В 1966 году Людвик Вацулик опубликовал «Топор», рассказ с вымышленным сюжетом, в основу которого легли коммунистические идеалы его отца и последующее разочарование сына. В 1967 году другой писатель, Ладислав Мнячко, опубликовал едкую критику Новотны и партийной номенклатуры, слабо замаскированную в форме романа, под прозрачным названием «Вкус власти». В том же году сам Кундера опубликовал «Шутку», нео-экзистенциалистский автобиографический роман сталинского поколения в Чехословакии. Те годы, известные под названием «эпоха построения социализма», теперь стали легитимной темой для интеллектуального осуждения, поэтому на IV съезде чехословацких писателей, летом 1967 года Кундера, Вацулик, поэт и драматург Павел Когоут и молодой драматург Вацлав Гавел раскритиковали тогдашнюю коммунистическую верхушку за моральное и материальное опустошение, которое она вызвала. Они призвали вернуться к литературному и культурному наследию Чехословакии и к тому, чтобы страна вновь заняла свое «нормальное» место в центре свободной Европы.