После войны. История Европы с 1945 года

Аденауэр всегда настаивал на том, что разделение Германии и нерешенные пограничные вопросы на Востоке должны быть урегулированы до того, как в Центральной Европе произойдет любая деэскалация или отвод войск. Но Соединенные Штаты, отказавшись опротестовать возведение Берлинской стены в 1961 году, продемонстрировали, что не собираются воевать ради сохранения открытого Берлина и, как подтвердил президент Линдон Джонсон в октябре 1966 года, Америка больше не позволит, чтобы ее внешняя политика была заложницей принципа будущего воссоединения Германии. Послание было ясным: вместо того, чтобы настаивать на разрешении «немецкой проблемы» в качестве предварительного условия для разрядки, новое поколение немецких дипломатов должно коренным образом пересмотреть свои приоритеты ради достижения своих целей.

Если Вилли Брандт и был готов рискнуть нарушить условности западногерманской политики, то в значительной степени из-за своего опыта на посту мэра Западного Берлина. Действительно, не случайно одними из самых ярых сторонников Ostpolitik во всех ее формах были бывшие мэры Берлина — сам Брандт, будущий президент Республики Рихард фон Вайцзекер и Ганс-Йохен Фогель, преемник Брандта во главе СДПГ. Для этих людей было очевидно, что западные союзники не пойдут на неоправданный риск, чтобы преодолеть разделение Европы — эта мысль получила очередное подтверждение, когда Запад вяло отреагировал на вторжение стран Варшавского договора в Чехословакию. Если западные немцы хотели выйти из центральноевропейского тупика, им пришлось бы сделать это самим, напрямую взаимодействуя с властями на Востоке.

Всегда помня об этих соображениях, Брандт и Бар разработали свой подход к востоку, чтобы добиться того, что Барр назвал «Wandel durch Annäherung» — изменения через сближение. Они стремились преодолеть «последствия Ялты» путем налаживания множества контактов — дипломатических, институциональных, человеческих; а соответственно — «нормализовать» отношения между двумя Германиями и внутри Европы, не вызывая беспокойства в своей стране и за рубежом. В характерной смене риторики Брандт незаметно отверг настояния Западной Германии на незаконности ГДР и бескомпромиссное требование о воссоединении. С тех пор Бонн продолжал подтверждать фундаментальное единство немецкого народа, но в то же время признавал несомненный факт существования Восточной Германии — «Одна немецкая нация, два немецких государства»[340].

В период между 1970 и 1974 годами Брандт и его министр иностранных дел Вальтер Шеель из Свободной демократической партии согласовали и подписали ряд важных дипломатических соглашений: договор с Москвой и Варшавой в 1970 году, в которых признавалось фактическое существование и нерушимость послевоенных границ внутри Германии, и между Германией и Польшей, а также создавал перспективу для новых отношений между Германией и ее восточными соседями «на основе нынешней политической ситуации в Европе»; четырехстороннее соглашение по Берлину в 1971 году, по которому Москва соглашалась не проводить в нем никаких изменений в одностороннем порядке и способствовать трансграничному движению, а после этого — ратифицированный Бундестагом в 1973 году Основной договор с ГДР, в котором Бонн, продолжая давать автоматическое гражданство любому жителю ГДР, который смог пробраться на запад, отказался от своей давней претензии относительно позиционирования себя как единственного легитимного представителя всех немцев; договор с Прагой 1973 года и обмен «постоянными представителями» из ГДР в мае 1974 года.

За эти достижения, а также после трогательного паломничества в Варшаву, где он встал на колени, отдавая дань памяти жертвам Варшавского гетто, Вилли Брандт получил Нобелевскую премию мира. Дома его также ожидали лавры: на выборах 1972 года его СДП впервые получила такую поддержку, которая позволила ей стать самой многочисленной партией федерального парламента. Несмотря на то, что Бонн долгое время настаивал на том, что окончательное урегулирование границ не было достигнуто, что ялтинские разделения не имели юридического статуса и что юридическая фикция о преемственности границ Германии декабря 1937 года должна быть сохранена, Брандт был очень популярен у себя дома в Германии.[341] И не только на Западе: во время своего путешествия в 1970 году в город Эрфурт, первого визита западногерманского лидера в Восточную Германию, Брандта встретили восторженные толпы.