После войны. История Европы с 1945 года

Как и в Португалии, политические преобразования происходили в сложный экономический период. Ответственными за это в значительной мере были последние правительства франкистской эпохи, которые в 1970-1976 годах пытались завоевать популярность, увеличивая государственные расходы и количество рабочих мест в государственном секторе, предоставляя льготы на оплату электроэнергии, сдерживая цены, несмотря на рост зарплат, и уделяя мало внимания долгосрочной перспективе. К 1977 году начали проявляться последствия такой халатности: в июне того года, когда происходили общенациональные выборы, инфляция составляла 26% в год, государственная казна (и так давно истощена регрессивным налоговым режимом Франко) опустела, а безработица вступила в длинную восходящую кривую. В период с 1973 по 1982 год страна потеряла, по оценкам, 1,8 миллиона рабочих мест.[362]

Как и в недолговечной Республике 1930-х годов, Испания строила демократию в условиях экономического спада, и было много разговоров о том, что страна идет по пути Аргентины, где индексируемые зарплаты и субсидируемые правительством цены вырождались в гиперинфляцию. То, что этого удалось избежать, большая заслуга сторон, подписавших так называемые пакты Монклоа в октябре 1977 года, первые из ряда договоренностей, согласованных между политиками, представителями работников и работодателями, в которых они утвердили решение начать широкие реформы — девальвацию валюты, разработку доходной политики, контроль над правительственными расходами и структурные реформы в раздутом и расточительному государственном секторе.

Пакты Монклоа и дальнейшие договоренности (последнее соглашение было подписано в 1984 году) не творили чудес. Отчасти благодаря второму нефтяному шоку кризис платежного баланса страны неуклонно усугублялся; многие мелкие фирмы закрылись, а безработица и одновременно инфляция росли, спровоцировав волну забастовок, а также ожесточенные расколы внутри левых профсоюзов и Коммунистической партии, не желающей продолжать разделять ответственность за социальные издержки демократического перехода. Но без Договоров эти разногласия и их социальные последствия почти наверняка были бы еще более серьезными.

На выборах в октябре 1982 года, в разгар экономических трудностей, Социалистическая партия получила абсолютное большинство в парламенте, а Фелипе Гонсалес занял пост премьер-министра, который он будет занимать в течение следующих четырнадцати лет. Демократы-центристы СДЦ Суареса, возглавлявшие переход от франкизма, были практически исключены из парламента, получив всего два места. Коммунистическая партия получила четыре мандата: это было позорное поражение, которое повлекло отставку Сантьяго Каррильо. Отныне испанская политика должна была следовать образцу остальной Западной Европы, сгруппировавшись вокруг левоцентристского и правоцентристского, в данном случае Народного альянса Фраги (переименованного в Народную партию в 1989 году), который получил неожиданные 26,5% голосов.

Кампания Социалистической партии опиралась на популистскую и антикапиталистическую программу, а среди ее обещаний были сохранение рабочих мест и зарплат рабочих и выход Испании из НАТО. Впрочем, оказавшись у власти, Гонсалес продолжил политику жесткой экономии, начал модернизацию (а позже — прогрессивную приватизацию) испанской промышленности и услуг, а в 1986 году победил многих своих сторонников на референдуме относительно членства в НАТО, которое он теперь поддерживал.[363]

Такие изменения направления не способствовали взаимопониманию Гонсалеса с традиционными социалистами, чью партию он теперь вел прочь от ее давней марксистской миссии.[364] Но для политика, которого в основном поддерживали мужчины и женщины слишком молодые, чтобы помнить Гражданскую войну, и открыто заявленная цель которого заключалась в преодолении отсталости, старые идейные левые были частью проблемы, а не решения. По мнению Гонсалеса, будущее Испании было не в социализме, а в Европе. 1 января 1986 года Испания вместе с Португалией стали полноправными членами Европейского сообщества.

Переход европейского Средиземноморья к демократии был наиболее удивительным и неожиданным поворотом этой эпохи. В начале 1980-х годов в Испании, Португалии и Греции не только состоялось мирное превращение в парламентскую демократию — во всех трех странах местные социалистические партии, за несколько лет до того подпольные и демонстративно антикапиталистические организации, теперь стали главной политической силой, которая, стояла на центристских позициях. Режимы Салазара и Франко исчезли не только из властных кабинетов, но и из памяти, тогда как новое поколение политиков соревновались за благосклонность молодого, «современного» электората.