После войны. История Европы с 1945 года

Присоединение трех стран «северного фланга» к ЕС было относительно беспроблемным, как для новичков, так и для старых членов. Ирландия была бедной, но крошечной, в то время как Дания и Великобритания были богатыми и, следовательно, вносили в общий бюджет больше, чем получали. Как и следующий раунд расширения за счет богатых стран в 1995 году, когда Австрия, Швеция и Финляндия присоединились к тому, что к тому времени было Европейским союзом, новые участники пополнили казну и влияние расширяющегося сообщества, незначительно увеличив его расходы и не конкурируя в чувствительных областях с существующими членами. Другое дело — новоприбывшие с Юга.

Греция, как и Ирландия, была маленькой и бедной, и ее сельское хозяйство не представляло угрозы для французских фермеров. Поэтому, несмотря на некоторые институциональные препятствия (к примеру, православная церковь имела официальный и влиятельный статус, а гражданские браки были запрещены до 1992 года) против ее вступления, который, в частности, отстаивал президент Франции Жискар д'Эстен, мощных аргументов не было. Но когда речь зашла о Португалии и (особенно) Испании, французы оказали ожесточенное сопротивление. Вино, оливковое масло, фрукты и другие фермерские продукты гораздо дешевле производить и продавать на юге Пиренеев; если бы Испания и Португалия присоединились к общему европейскому рынку на равных условиях, иберийские фермеры могли бы составить французским производителям мощную конкуренцию.

Поэтому Португалии и Испании понадобилось девять лет, чтобы вступить в Европейское сообщество, тогда как заявку Греции удовлетворили менее чем за шесть. За это время имидж Франции среди населения этих стран, обычно положительный на Иберийском полуострове, стремительно ухудшился: к 1983 году, когда две трети острых раундов переговоров уже было позади, только 39% испанцев «положительно относились к Франции — неблагоприятное начало их совместного будущего. Отчасти проблема заключалась в том, что вступление средиземноморских государств в Европейский союз тянуло за собой не только компенсацию для Парижа в виде дальнейшего увеличения дотаций французским фермерам из бюджета Сообщества. Испания, Португалия и Греция вместе добавили Сообществу 58 миллионов населения, большая часть которого была бедной, а значит, могла претендовать на различные программы и льготы из фондов Брюсселя.[368]

Действительно, после расширения за счет трех бедных аграрных стран общая сельскохозяйственная политика получила новое тяжелое бремя, а Франция перестала быть ее главным бенефициаром. После всевозможных кропотливых переговоров и соглашений французам компенсировали их «потери». Соответственно, новые члены получили компенсацию за собственные неудобства и за долгий «переходный период», который Франция смогла навязать, прежде чем разрешить им экспорт в Европу на равных условиях. «Интегрированные средиземноморские программы», которые, по сути, были программами региональных субсидий, получили Испания и Португалия после их вступления в европейское сообщество в 1986 году, но грекам в 1981 году этого не предлагали. Благодаря угрозам вывести Грецию из Сообщества в случае отказа Андреас Папандреу добился распространения программ и на Грецию!

Именно в эти годы Европейское сообщество приобрело свой нелестный имидж своего рода институционализированного рынка скота, на котором страны заключают политические союзы за материальное вознаграждение. И награда была реальной. Испанцы и португальцы неплохо заработали на «Европе» (хотя и не так хорошо, как Франция), испанские переговорщики стали особенно искусными в продвижении и обеспечении финансовых интересов страны. Но больше всего выиграли именно Афины: несмотря на то, что в восьмидесятые Греция сначала отставала от остального Сообщества (а в 1990 году вместо Португалии стала самым бедным ее членом), она получила много преимуществ от членства.

На самом деле, это было потому, что Греция была настолько бедна — к 1990 году половина беднейших регионов Европейского сообщества были греческими, — она так преуспела. Для Афин членство в ЕС стало вторым Планом Маршалла: только за 1985-1989 годы Греция получила 7,9 миллиарда долларов из фондов ЕС, что пропорционально населению больше, чем любая другая страна. Пока в очереди не было других бедных стран, главные государства-плательщики Сообщества, в том числе Западная Германия, могли осилить такую степень щедрости перераспределения — цену согласия Греции с решениями Сообщества. Но после дорогостоящего объединения Германии и с перспективой создания нового пула неимущих государств-кандидатов из Восточной Европы прецедент щедрости, что имел место в годы присоединения средиземноморских стран, окажется обременительным и спорным.