После войны. История Европы с 1945 года

Они потерпели неудачу. Лейбористская партия не смогла навести порядок в производственных отношениях, потому что ее спонсоры из промышленных профсоюзов отдавали предпочтение спорам между работниками и работодателями в стиле XIX века (из которых они, очень вероятно, вышли бы победителями), перед подписанными в результате переговоров на Даунинг-стрит контрактами, которые на много лет связали бы им руки. Консерваторы, особенно правительство Эдварда Хита 1970-1974 годов, добились еще меньшего успеха, во многом благодаря хорошо обоснованным, исторически укоренившимся подозрениям в определенных слоях британского рабочего класса — прежде всего шахтеров — в отношении любого компромисса с министерствами тори. Поэтому когда Хит в 1973 году предложил закрыть ряд неэффективных угольных шахт и попытался установить законные ограничения на возможность профсоюзов начинать трудовые споры (за несколько лет до того Лейбористская партия сначала предложила такой шаг, а потом отозвала свое предложение), его правительство парализовала волна забастовок. Когда же для того, чтобы, по его словам, определить, «кто управляет страной», он назначил выборы, то с небольшим отрывом проиграл Гарольду Уилсону, который благоразумно решил самостоятельно держать оборону.

Только под руководством преемника Уилсона, премьера-лейбориста Джеймса Каллагана, который возглавлял правительство в 1976-1979 годах, начала формироваться новая политика. Движимый отчаянием и условиями кредита МВФ, Каллаган и его канцлер казначейства Денис Хили отступили от незыблемых фундаментальных подходов послевоенных правительств. Они приступили к программе реструктуризации, в которой признавалась неизбежность определенного уровня безработицы; уменьшили социальные выплаты и расходы на оплату труда за счет защиты квалифицированных работников, допуская при этом появление неблагополучной глубинки и незащищенных, не состоящих в профсоюзах работников, занятых неполный рабочий день; намеревались контролировать и сокращать инфляцию и государственные расходы даже ценой экономических трудностей и замедления роста.

Ни одна из этих целей не была открыто провозглашена. Лейбористское правительство до конца настаивало, что останется верным своим базовым ценностям и защите институтов государства благосостояния, даже когда начало тщательно спланированное отступление, пытаясь хитростью осуществить те реформы, которые его предшественники не смогли протащить в законодательство. Эта стратегия не сработала: лейбористы лишь растеряли своих сторонников и в то же время не получили никакого признания заслуг. До августа 1977 года, отчасти благодаря глубокому сокращению государственных расходов лейбористским правительством, число безработных в Великобритании превысило 1,6 миллиона и продолжало расти. В следующем году, в британскую «Зиму недовольства» 1978/79 года, крупные профсоюзы провели серию гневных, скоординированных забастовок против своего «собственного» правительства: мусор остался неубранным, мертвые остались непогребенными.[372]

Казалось, что премьер-министр Джеймс Каллаган потерял связь с реальностью: в ответ на вопрос журналиста о росте недовольства среди рабочих он беззаботно заявил, что нет никаких оснований для волнения, из-за чего появился известный газетный заголовок «Кризис? Какой кризис?», а Каллаган проиграл на выборах, которые он был вынужден провести следующей весной. Иронично, что Лейбористская партия была вынуждена сражаться на исторических выборах 1979 года, утверждая, что ее радикальное отступление от экономических традиций не привело к общественному кризису (тогда как именно это и произошло). А Консервативная партия вновь оказалась у власти под предводительством энергичной женщины, которая убеждала, что для британских недугов требует именно радикальные меры.

Маргарет Тэтчер, на первый взгляд, не была вероятным кандидатом на ту революционную роль, которую ей предстояло сыграть. Она родилась в Грэнтеме, сонном провинциальном городке в Линкольншире, в семье протестантов-методистов, которые имели продуктовую лавку. Она всегда была консерватором: ее отец заседал в местном городском совете как консерватор; молодая Маргарет Робертс (как ее тогда звали) получила стипендию в Оксфорде, где она изучала химию, и стала президентом Консервативного общества университета. В 1950 году в возрасте 25 лет она была самым молодым кандидатом, которая (безуспешно) баллотировалась на парламентских выборах от Консервативной партии. Будучи по профессии химиком, а позже налоговым юристом, она впервые вошла в парламент в 1959 году, завоевав место в твердо консервативном округе Финчли, который она представляла, пока не перешла в Палату лордов в 1992 году.