После войны. История Европы с 1945 года

Прежде чем Маргарет Тэтчер успешно победила более опытных консерваторов в борьбе за партийное лидерство в 1975 году, ее лучше знали в Британии как министра образования в консервативном правительстве Хита, которая отменила бесплатное молоко в британских школах для того, чтобы выполнить задачи по сокращению государственного бюджета; за это решение (которое она приняла с тяжелым сердцем, и которое стало первым предвестником ее будущего развития как политика) она получила прозвище «Маргарет Тэтчер — похитительница молока»[373].

Тем не менее, этот явно неблагоприятный общественный имидж не стал препятствием для продвижения — готовность Маргарет Тэтчер прибегать к непопулярным шагам и смотреть в глаза неприятностям не только не причинила ей вреда среди коллег, но и, возможно, даже была частью ее привлекательности.

И она, несомненно, была привлекательна. На самом деле удивительно широкий круг матерых государственных деятелей в Европе и Соединенных Штатах признавались (хотя и в частных разговорах), что считают миссис Тэтчер довольно сексуальной. Франсуа Миттеран, который кое-что знал о таких вещах, однажды сказал, что у Тэтчер «глаза Калигулы, а губы Мэрилин Монро». Она могла угрожать и запугивать с меньшей жалостью, чем любой британский политик со времен Черчилля, но она также соблазняла. С 1979 по 1990 год Маргарет Тэтчер запугивала, устрашала — и соблазняла — британский электорат на политическую революцию.

«Тэтчеризм» означал разные вещи: снижение налогов, свободный рынок, свободное предпринимательство, приватизацию отраслей промышленности и услуг, «викторианские ценности», патриотизм, «индивидуализм». Некоторые из них — те, что касались экономической политики, — были развитием идей, которые уже существовали и в консервативных, и в лейбористских кругах. Другие, особенно «моральные» темы, были более популярны среди сторонников Консервативной партии в сельских округах, чем среди избирателей в целом. Но они появились на волне негативной реакции на либертарианство шестидесятых годов и понравились многим поклонникам миссис Тэтчер из рабочего и низшего среднего класса: мужчинам и женщинам, которые никогда не чувствовали себя по-настоящему комфортно в компании прогрессивной интеллигенции, которая доминировала в общественных делах в эти годы.

Но больше всего на свете тэтчеризм олицетворял «привкус твердого правительства». К концу семидесятых годов было много тревожных дебатов о предполагаемой «неуправляемости» Британии, широко распространенном мнении, что политический класс потерял контроль не только над экономической политикой, но и над рабочими местами и даже над улицами. Лейбористская партия, традиционно уязвимая для обвинений в том, что на нее нельзя было рассчитывать в управлении экономикой, теперь, после «Зимы недовольства», была уязвима для обвинений в том, что она даже не способна управлять государством. Во время кампании 1979 года тори прекрасно сыграли не только на требованиях строгой экономической и денежной политики, но и на очевидном запросе населения на сильных и уверенных лидеров.

Первая победа Маргарет Тэтчер на выборах не была особенно примечательной по историческим меркам. Действительно, под руководством г-жи Тэтчер Консервативная партия никогда на самом деле не набирала много голосов. Она не столько выигрывала выборы, сколько наблюдала, как лейбористы проигрывают их, поскольку многие их избирателей отдавали голоса либеральным кандидатам или же вообще не участвовали в выборах. В этом свете радикальная программа Маргарет Тэтчер, и ее решимость довести ее до конца, могут показаться несоразмерными ее национальному мандату, что является неожиданным и даже рискованным разрывом с давней британской традицией управления как можно ближе к политическому центру.

Но постфактум кажется очевидным, что именно этому Маргарет Тэтчер и обязана своим успехом. Отказ уйти в отставку даже тогда, когда ее денежная политика явно не давала результатов (тем консерваторам, которые в октябре 1980 года умоляли ее дать обратный ход, она ответила: «Если хотите, то вы и разворачивайтесь. Леди не пятятся»); благосклонное воспринятие титула «железной леди», которым ее наградил СССР[374]; очевидное удовольствие, которое она получала от того, что вступает в бой и побеждает оппонентов, от аргентинской военной хунты в Фолклендской войне[375] до лидера профсоюза шахтеров Артура Скаргилла; сумочка, которой она агрессивно замахивалась на лидеров стран Европейского сообщества, требуя «вернуть наши деньги», — все это свидетельствует о том, что она точно понимала, что ее главным политическим оружием было и само упрямство и твердый отказ идти на компромисс, который так возмущал ее критиков. Как показывал каждый опрос общественного мнения, даже те, кому не нравилась политика Тэтчер, часто признавали определенное невольное восхищение этой женщиной. Британцами снова правили.