После войны. История Европы с 1945 года

Маргарет Тэтчер, возможно, и уничтожила Консервативную партию, но ей надо отдать должное за спасение и возрождение Лейбористской партии. В краткосрочной перспективе она, конечно, разбила своих оппонентов-лейбористов; и на самом деле она не смогла бы осуществить те изменения, которые совершила, если бы не их потрясающая некомпетентность. Некоторые лидеры лейбористов в 1979 году понимали, какие проблемы перед ними стоят, но не могли ни казаться убедительными, ни поддержать своих сторонников. С приходом Тэтчер к власти британское рабочее движение вступило в десятилетие потрясений. Воинствующее профсоюзное ядро партии смотрело на мир так же, как и миссис Тэтчер, только в зеркальном отражении: Британия должна была выбирать между протекционистским, коллективистским, эгалитарным, регулирующим государством и открытыми рынками, непреодолимой конкуренцией, приватизируемыми активами и минимумом общих товаров и услуг. Благодаря «железной леди» выбор опять стал очевиден: социализм или капитализм.

Традиционные умеренные лейбористы, как и их коллеги-консерваторы, были в отчаянии. Некоторые из них, в частности Рой Дженкинс, бывший президент Европейской комиссии, вышел из партии и основал Социал-демократическую партию, которая просуществовала недолго и вскоре объединилась с либералами, вечной третьей партией Британии. Но большинство остались, хотя и с опаской. Их пессимизм имел веские основания. Под руководством Майкла Фута, хорошего интеллектуала, но бесперспективного политика, партия пошла на выборы 1983 года с бесстыдно анахроничной программой, которая обещала отменить не только тэтчеризм, но и большинство компромиссных решений, на которые пошли предыдущие лейбористские правительства. Согласно их обещаниям, Великобритания должна была сойти с международной экономической сцены и отказаться от непоколебимой преданности альянсу с США. Не должно быть никакой возни с приватизацией, открытыми рынками, «Европой» или другими инородными проектами. Находясь под защитой стен закрытой экономики, Маленькие Англичане[379] из числа левых британцев наконец-то демонстративно построят Новый Иерусалим, о котором так часто говорят их коллеги.

Один из отчаявшихся депутатов от самой Лейбористской партии лаконично и пророчески охарактеризовал избирательный манифест лейбористов в 1983 году «как самую длинную в истории записку самоубийцы». Вдохновленная своей недавней победой в Фолклендской войне, она в которой установила монополию партии на «патриотизм»[380], и в очередной раз продемонстрировав свою жажду к конфронтации, миссис Тэтчер победила на выборах 1983 года с почти рекордным отрывом. Лейбористская партия потеряла более трех миллионов избирателей и 160 мест в парламенте. Ее доля голосов упала до 27,6%, что было худшим результатом партии со времен Первой мировой войны. Хотели ли британцы того, что предлагала миссис Тэтчер, оставалось неясным (результат консерваторов не увеличился); но они точно не хотели возможной альтернативы.

Партии лейбористов понадобилось четырнадцать лет и три разных лидера, чтобы оправиться от катастрофы 1983 года. В политической плоскости партия должна была выявить и преодолеть влияние троцкистов и других «радикальных» левых активистов в некоторых ее ключевых региональных центрах (в частности в Ливерпуле). С точки зрения социологии, она должна была как-то справиться с тем, что не смогла почувствовать тревог и стремлений нового среднего класса, без поддержки которого она никогда бы снова не пришла к власти, и который количественно превосходил прежнее ядро промышленных пролетариев и работников государственного сектора — традиционную электоральную базу лейбористов (и других социал-демократических партий). В интеллектуальной плоскости лейбористские лидеры должны определиться, чего они теперь хотят достичь в политике и как говорить об этом с избирателями.

К середине девяностых годов эти цели были достигнуты, хотя бы косметически. Партия сменила свое название на «Новые лейбористы» в 1996 году, через год после того, как ее новый лидер Тони Блэр убедил своих коллег, наконец, отказаться от спорного пункта IV, обязывающего партию добиваться национализации. Когда лейбористы, наконец, вернулись к власти в 1997 году, одержав полную победу над измученной консервативной партией, о том, чтобы повернуть вспять тетчеристскую революцию, речь даже не шла. Вместо этого кампания Новых лейбористов, направленная почти исключительно на маргинальных, «мягких» консервативных избирателей, выступала против высоких налогов, коррупции и неэффективности — объектов нападок г-жи Тэтчер за поколение до этого.