После войны. История Европы с 1945 года

Создание — или, точнее, отстаивание независимого гражданского пространства в Польше возникло из общественного противостояния. По ту сторону границы, в Чехословакии, в еще менее благоприятных политических обстоятельствах, это было вызвано законной возможностью. В январе 1977 года группа граждан Чехословакии подписала документ (который сначала был напечатан как манифест в западногерманской газете), критикующий правительство за его неспособность соблюдать положения о правах человека, закрепленные в Чехословацкой Конституции, Заключительном акте Хельсинкского соглашения 1975 года, и пактах Организации Объединенных Наций о политических, гражданских, экономических, и культурных правах.[396]

Подписавшие этот документ (который получил название «Хартия–77») определяли себя как «свободную, неформальную и открытую ассоциацию... объединенных желанием индивидуально и совместно добиваться уважения к правам человека и гражданина в нашей стране и во всем мире». Они подчеркивали, что «Хартия–77» — не организация, она не имеет устава и постоянных органов и «не составляет основы любой оппозиционной политической деятельности». Это предостережение имело целью обозначить, что их действия находятся в рамках чехословацкого закона.

«Хартия–77» всегда была делом небольшой группы отважных людей, которые не представляли никого, кроме себя: первый документ подписали 243 человека, а в течение следующего десятилетия к ним присоединилось еще 1621 (при населении в 15 миллионов человек). Первыми представителями «Хартии» были Гавел, Иржи Гаек (министр иностранных дел в правительстве Дубчека) и пожилой Ян Паточка, известный чехословацкий философ. Все они были одиночными интеллектуалами без общественного поста или влияния, но это не помешало властям яростно отреагировать на их манифест, «антигосударственный, антисоциалистический, демагогический и оскорбительный текст». О некоторых подписантах говорили (словами, дословно заимствованными из показательных процессов в 1950-х) как о «изменниках и предателях», «верных слугах и агентах империализма», «политиках-неудачниках» и «международных авантюристах». Подписавших запугивали и в различным образом наказывали — увольняли с работы, не принимали их детей в школу, забирали водительские права, вынуждали уехать за границу и лишали гражданства, держали под арестом, судили и бросали за решетку.

Жестокое обращение с подписавшими «Хартию — 77» и мстительное преследование правительством Чехословакии нового поколения молодых музыкантов (в частности, рок-группы «The Plastic People of the Universe») побудили в апреле 1978 года создать группу поддержки «Комитет защиты несправедливо преследуемых» (VONS[397]) с целями, аналогичными целям KOR. Ответом пражского режима на это событие стал арест шести ведущих фигур в VONS, включая Гавела, и суд над ними за подрывную деятельность. В октябре 1979 года они были приговорены к тюремному заключению сроком до пяти лет.

После 1968 года все коммунистические режимы (за исключением Румынии Чаушеску) на практике действовали по примеру Венгрии Кадара. Они уже даже не притворялись, что пытаются заручиться настоящей поддержкой своих граждан. Они ожидали лишь того, чтобы люди демонстрировали внешние признаки общественного согласия. Одной из целей «Хартии», так же как VONS или KOR, было преодоление циничного равнодушия к общественным вопросам, которое формировалась у их сограждан вследствие такой политики. Гавел особо подчеркивал, что необходимо лишить режим удовольствия смотреть на то, как люди равнодушно унижаются, чтобы только не привлекать к себе внимания. В этом случае, писал он, режим сможет опереться на «форпост в каждом гражданине»: эта тема проиллюстрирована в его классическом эссе «Сила бессильных» на примере продавца овощей, который по привычке вывешивает на витрине табличку «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».

Некоторые проблемы, которыми занимались диссиденты-интеллектуалы, лучше других соответствовали этому стремлению преодолеть общественную апатию и страх. Одной из них была назревающая экологическая катастрофа, уже упомянутая в главе 15. В Словакии, по подсчетам правительства, в 1982 году 45% из 5500 километров рек были «опасно загрязнены». Четыре пятых колодезной воды в восточной части республики были непригодны для употребления. Причиной этого в основном стало чрезмерное использование удобрений в местных колхозах, что приводило к отравлению почвы и неурожаям — вроде тех, которые имели место в черноземных районах Советского Союза.