После войны. История Европы с 1945 года

Франция и Германия уже перестали быть ключевыми ориентирами. Но выбор между двумя типами патриотизма, очерченными Гейне, вполне точно соответствует ситуации в современной Европе. Если новая Европа, сжимаясь «как кожа на холоде», свернет в «немецкую» сторону к защитному провинциализма (референдумы во Франции и Нидерландах весной 2005 года, когда четкое большинство отвергло проект «европейской конституции», намекают на такое развитие событий), тогда возможность будет упущена, и Европейский Союз никогда не выйдет за пределы своего функционального происхождения. Он останется не более чем суммой и наибольшим общим знаменателем отдельных личных интересов его членов.

Но если бы патриотизм в Европе смог найти способ выйти за собственные пределы, ухватить дух идеализированной Франции Гейне, «растягиваясь и увеличиваясь, чтобы охватить весь цивилизованный мир», тогда стало бы возможным нечто большее. В ХХ веке — веке Америки — Европа бросилась в пропасть. Восстановление старого континента происходило медленно и неуверенно. В некоторых аспектах оно никогда не завершится: Америка будет иметь самую большую армию, а Китай будет производить больше дешевых товаров. Но ни Америка, ни Китай не смогли предложить практической модели для всеобщего подражания. Несмотря на ужасы их недавнего прошлого — и в значительной степени из-за них — именно европейцы сейчас оказались в уникальном положении, чтобы предложить миру некоторые скромные советы о том, как избежать повторения своих собственных ошибок. Мало кто мог бы предсказать это шестьдесят лет назад, но двадцать первый век все еще может принадлежать Европе.

ЭПИЛОГ

Из дома мертвецов ЭССЕ О СОВРЕМЕННОЙ ЕВРОПЕЙСКОЙ ПАМЯТИ

Проблема зла станет фундаментальной проблемой послевоенной интеллектуальной жизни в Европе — как смерть стала фундаментальной проблемой после последней войны

Ханна Арендт (1945)

Забвение, я бы даже сказал, историческая ошибка, является решающим фактором в создании нации; таким образом, прогресс исторических исследований часто представляет опасность для национальной идентичности… Суть нации в том, что у всех людей есть много общего, а также в том, что они многое забыли

Эрнест Ренан

Обработка историками событий этого периода должно происходить и пониматься в контексте Аушвица... Здесь всякая историзация достигает своих пределов

Саул Фридлендер

Для евреев, по заключению Генриха Гейне, крещение стало «входным билетом в Европу». Но это было в 1825 году, когда ценой за доступ в современный мир был отказ от угнетающего наследия еврейских отличий и изоляции. Сегодня цена пропуска в Европу изменилась. По иронии судьбы, которую Гейне с его пророческими намеками на «дикие темные времена надвигающихся на нас» оценил бы лучше всех, — те, кто на рассвете XXI века станут полноценными европейцами, сначала должны принять новое и гораздо более гнетущее наследство. Сегодня уместное определение Европы — это не крещение, а истребление.

Признание Холокоста — наш сегодняшний входной билет в Европу. В 2004 году польский президент Квасневский, пытаясь перевернуть мучительную страницу прошлого своей страны и поставить Польшу в один ряд с ее партнерами в ЕС, официально признал страдания, которым подверглись польские евреи во время войны, включая их жертвы от рук самих поляков. В следующем году даже в Румынии президент Илиеску в конце своего срока ради стремления его страны вступить в ЕС был вынужден признать то, что он и его круг долго и упорно отрицали: Румыния также сыграла свою роль в уничтожении европейских евреев...