После войны. История Европы с 1945 года

Одним из оснований для первоначального оптимизма было широко распространенное мнение, что Сталин не был заинтересован в провоцировании конфронтации и войны. Как сказал сам генерал Эйзенхауэр президенту Трумэну и его Объединенному комитету начальников штабов в июне 1946 года: «Я не верю, что красные хотят войны. Что они могут получить сейчас от вооруженного конфликта? Они получили почти все, что могли усвоить». В определенном смысле Эйзенхауэр был прав: Сталин не собирался вступать в войну с США (хотя из этого на самом деле не следовало логического вывода о том, что Советский Союз заинтересован в полноценном сотрудничестве с бывшим союзником). И в этом случае Соединенные Штаты, которые имели монополию на ядерное оружие, мало чем рисковали, поддерживая контакты с Советским Союзом и ища взаимно приемлемые решения для общих проблем. Другим элементом политики США в первые послевоенные годы стали новые международные институты. Американцы способствовали их созданию и искренне болели за их успехи. Самая известная из них — конечно, Организация Объединенных Наций. Ее Хартия была ратифицирована 24 октября 1945 года, а Генеральная Ассамблея впервые собралась в январе 1946 года. Но в то время для политиков и чиновников большее значение, видимо, имели финансовые и экономические структуры и договоренности, связанные с Бреттон-Вудской системой. Экономический кризис межвоенных лет казался американцам главным источником европейского (и мирового) кризиса. Если валюты не станут конвертируемыми и страны не получат взаимной выгоды от расширения торговли, ничто не помешает вернуться к плохим дням сентября 1931 года, когда денежная система после Первой мировой войны развалилась. Под руководством Мейнарда Кейнса, идейного вдохновителя встречи в июле 1944 года на Бреттон-Вудской конференции в Нью-Гемпшире, экономисты и государственные деятели искали альтернативу для международной финансовой системы довоенных дней: нечто менее жесткое и дефляционное, чем золотой стандарт, но более надежное и взаимовыгодное, чем валютный режим с плавающим курсом. Каким бы ни был бы этот новый режим, он, по мнению Кейнса, требовал чего-то вроде международного банка, который работал бы подобно национальному центробанку: удерживал бы постоянный курс валют, но в то же время поощрял и стимулировал международные обменные операции.

По сути, об этом и договорились в Бреттон-Вудсе. Международный валютный фонд был создан (на деньги США), чтобы способствовать распространению и равномерному росту международной торговли. Первоначальный Исполнительный совет, созданный по образцу Совета Безопасности ООН, состоял из представителей США, Великобритании, Франции, Китая и СССР. Было предложено создать Международную торговую организацию, которая в конечном итоге оформилась в 1947 году как Генеральное соглашение по тарифам и торговле (позднее Всемирная торговая организация). Ее члены соглашались на определенные тарифные и другие уступки, а также на кодекс торговых практик и процедур для устранения нарушений и разрешения споров. Все это было кардинальным шагом вперед по сравнению с прежними «меркантилистскими» подходами к торговле и должно было открыть новую эру открытой торговли.

Цели и институты Бреттон-Вудса, к которым принадлежал и новообразованный «Всемирный Банк», негласно предполагали также внешнее вмешательство во внутреннюю политику государства невиданных до сих пор масштабов. Кроме того, валюты должны были стать конвертируемыми, что было необходимым условием для устойчивой и предсказуемой международной торговли, на основе их отношения к доллару США. На практике это оказалось проблематичным: и Англия, и Франция сопротивлялись конвертируемости: англичане — из-за своей защищенной «стерлинговой зоны»[26] и слабости послевоенной экономики, французы — из-за давней одержимости «сильным франком» и стремления сохранить многочисленные обменные курсы для различных секторов и товаров. Полная конвертируемость заняла более десяти лет, и франк и фунт, наконец, присоединились к Бреттон-Вудской системе в 1958 и 1959 годах соответственно (за ними последуют немецкая марка в мае 1959 года и итальянская лира в январе 1960 года).