После жизни и смерти

Притаившись в кустах, Беляков увидел нескольких лохматых существ, похожих на рыжих обезьян, у них был жесткий густой мех под цвет песка и самое неприятное – шесть конечностей: две ноги и четыре руки, которыми они ловко пользовались. Это факт отдавал отталкивающей неправильностью. Создания наполняли водой огромные кожаные мешки, те напухали и становились почти неподъемными, с огромным трудом туземцы вытаскивали ношу на берег. Создания то угрюмо рычали, то повизгивали, резко переходя от низких к высоким звукам. Их зубы, черные глаза, грязная свалявшаяся шерсть, а также ужасно неправильное число рук только усиливали внутреннюю неприязнь, испытываемую Василием к чужеродным. Но существа были разумными, и именно они, а не он, были хозяевами этого места и знали, как со всем здесь обращаться. Так что, если кто и имел право презрительно морщить нос, так это они.

Никто из них не пил коричневато-зеленую воду, только наполняли бурдюки, пока остальные вытаптывали поляну и копали небольшое углубление, как потом оказалось – для костра. Те, что набирали воду, сломали затем несколько стеблей тонких длиннолистных растений, растущих возле пруда, и, очистив их до прутьев, вставили в бурдюки так, чтобы вода по капле стекала по ним. Мешки с водой подвесили над большими плетеными мисками, куда постепенно и капала вода. На костре нагревали докрасна камни и бросали их в едва заполнившиеся миски, от чего вода почти постоянно кипела. Такие сложные манипуляции наверняка были вызваны тем, что пить неочищенную воду напрямую из озера было смертельно опасно.

Василий был благодарен животным, за то, что они дали ему это понять. Огорчало, лишь то, что обезьяны, похоже, надолго оккупировали водоем, и ему придется долго дожидаться своей очереди. А потом еще как-то нужно будет повторить весь этот ритуал с очисткой… Общаться же с туземцами ему не хотелось; а если и идти на контакт, то с кем-то одним, тем, у кого на морде меньше угрожающих шрамов. Пусть это будет кто-то молодой и наивный. Хотелось пить, было жарко, все сильнее болела обожженная солнцем кожа. А водная гладь лишь дразнила своей недоступностью.

Беляков тихо пошел в ту сторону, откуда пришли его новые соседи. С другой стороны оазиса, там, где почти заканчивались заросли, обнаружился целый лагерь палаток из грубой ткани. С печатью мировой скорби на мордах сидели парочка дозорных под небольшим навесом, в остальном же царили тишина и умиротворение. Под другим, более высоким и закрытым навесом, громко посапывая, спали лохматые серые существа, чьи морды отдаленно напоминали броненосцев. Видимо, из их шерсти и были в основном сотканы все палатки. Вживую Беляков броненосцев никогда не видел, но чудо науки под названием телевидение позволило ему заочно познакомиться с этой диковинкой погибшего мира. А вот этим ребятам до создания телевидения в лучшем случае еще несколько веков. С людьми такого уровня развития особо не поговоришь. Человек тем агрессивнее, чем меньше он понимает и знает. И хоть это были еще не люди, Чешир ожидал от них первобытной жестокости. И все же Анна, или Юра, или Агата могли получить новую жизнь если не в этом племени, то в образе их собратьев. Скрываясь в тени, маг рассматривал лагерь так близко, как это позволяли заросли. Уставшие охранники не замечали тень, скользившую среди деревьев. Окончательно осмелев, Василий подошел ближе, почти вплотную к одной из крайних палаток. Кошачье любопытство отдалось в груди, и даже, казалось, нос его вытянулся, втягивая неприятный запах чужой жизни. Но и дозорный тоже учуял чужое, опасность. Обезьяна громко потянула носом воздух и выползла из-под навеса. Чешир убегал назад в чащу под недовольные крики животного, которое скорее пыталось отогнать его, чем напасть. Едва ли его успели разглядеть, да и в погоню никто не кинулся. Не сразу.

========== Зальтар. Часть 3 ==========

Хек посмотрел вслед странному животному, убегающему в сторону леса. Он не сумел его рассмотреть, но вид у создания был нездоровый, кажется, темная шерсть клоками висела на его голой шкуре. Самец хмурился какое-то время, глядя на заросли, а потом пошел будить старуху-врачевательницу, дабы спросить у нее совета.

В палатке Керры тяжело пахло разложением и травами, а сама хозяйка постанывала во сне. Время давно отметило ее тело темными старческими пятнами, проглядывающими через редкую шерсть. Старуха каждый день мазалась пахучим составом, чтобы не сгореть на солнце, и почти никогда не смывала его, оттого сладковатый запах от ее тела был настолько резким, что у Хека начало першить в горле.

– Ведьма, просыпайся, пора тебе поработать, – зажимая первой парой рук свой нос, второй Хек брезгливо попытался растолкать спящую.

– Чтоб тебя хищники съели, – проворчала та, нехотя садясь на грязном одеяле. – Зачем ты мучаешь меня? Дай отдохнуть старым пяткам, которые по воле нашего отца и вожака Ирткома теперь больше напоминают жаркое.