Последняя мистификация Пушкина

Осо­бен­но анек­до­тич­но смот­рят­ся на этом фо­не ут­вер­жде­ния о коль­чу­ге Дан­те­са и снай­пе­ре, за­сев­шем на кры­ше дач­но­го са­рая и стре­ляв­шем в Пуш­ки­на![635] На­до ли го­во­рить о том, что спря­тать коль­чу­гу под тес­ным мун­ди­ром не­воз­мож­но и что точ­но­го снай­пер­ско­го воо­ру­же­ния, по­зво­ляв­ше­го при­ме­нять его скрыт­но, то есть относительно бес­шум­но, то­гда не су­ще­ст­во­ва­ло! Од­на­ко, мно­гие до сих пор по­ла­га­ют, что эти све­де­ния не по­ме­ха для их фан­та­зий.

Впро­чем, од­но бы­ло бес­спор­но: оба пис­то­ле­та дей­ст­во­ва­ли оди­на­ко­во стран­ным об­ра­зом. И про­изой­ти это мог­ло лишь при уча­стии обо­их се­кун­дан­тов. У них бы­ло вре­мя до­го­во­рить­ся о со­вме­ст­ных дей­ст­ви­ях еще во фран­цуз­ском по­соль­ст­ве - при пер­вой встре­чи. Все по­ве­де­ние Дан­за­са по пу­ти на Чер­ную реч­ку го­во­ри­ло о его го­тов­но­сти лю­бым, бо­лее или ме­нее бла­го­вид­ным, спо­со­бом, ес­ли не пре­дот­вра­тить ду­эль, то хо­тя бы от­сро­чить ее. Яс­но, что он при­бег­нул бы к лю­бой хит­ро­сти, что­бы сбе­речь жизнь по­эту. Но по скла­ду харак­те­ра Дан­зас не был вы­дум­щи­ком. Ини­циа­ти­ва здесь, ве­ро­ят­но, при­над­лежа­ла Ар­шиа­ку.

Из вос­по­ми­на­ний Сол­ло­гу­ба из­вест­но о спо­соб­но­сти сек­ре­та­ря фран­цуз­ско­го по­соль­ст­ва про­из­во­дить бла­го­при­ят­ное впе­чат­ле­ние и убе­ж­дать со­бе­сед­ни­ка в сво­ей пра­во­те. Ос­тав­шись на­еди­не с Дан­за­сом, он мог го­во­рить о значении Пуш­ки­на для рус­ской куль­ту­ры, о бес­смыс­лен­но­сти за­те­ян­ной ссо­ры ме­ж­ду род­ст­вен­ни­ка­ми, ко­то­рая, од­на­ко, уже не мо­жет за­кон­чить­ся про­стым при­ми­ре­ни­ем - ины­ми сло­ва­ми, обо всем том, что в дей­ст­ви­тель­но­сти име­ло ме­сто и мог­ло рас­тро­гать серд­це дру­га. План Ар­шиа­ка был прост и в дан­ных ус­ло­ви­ях ка­зал­ся впол­не уме­ст­ным.

Пис­то­ле­ты в те вре­ме­на не име­ли стан­дарт­но­го за­ря­да, а по­то­му за­ря­жа­ли их по сво­ему ус­мот­ре­нию в оп­ре­де­лен­ном по­ряд­ке. Для дан­ной сис­те­мы по­рох от­ме­рял­ся ко­ли­че­ст­вом от 0,5 до, при­мер­но, 3,8 г. Ес­те­ст­вен­но, что от это­го за­ви­се­ла удар­ная си­ла пу­ли. Од­на­ко, за­ря­дить пис­то­лет мень­шим ко­ли­че­ст­вом по­ро­ха для ос­лаб­ле­ния уда­ра, да так, что­бы это ос­та­лось не­за­ме­чен­ным, бы­ло не­воз­мож­но. Звук вы­стре­ла определялся ве­ли­чи­ной за­ря­да.

Вме­сте с тем, су­ще­ст­во­вал спо­соб, по­зво­ляв­ший обой­ти это ус­ло­вие. Из­вест­но, что при создании за­ря­да важ­ную роль иг­ра­ло не толь­ко ко­ли­че­ст­во по­ро­ха, но и ве­ли­чи­на пы­жа, спо­соб­ст­вую­ще­го ско­п­ле­нию по­ро­хо­во­го га­за. При же­ла­нии мож­но бы­ло за­ря­дить пис­то­лет, на­по­до­бие пуга­ча или хло­пуш­ки: на­сы­пать нор­маль­ный за­ряд по­ро­ха и за­ткнуть ствол тон­ким пы­жом. То­гда вы­стрел зву­чал бы достаточно убе­ди­тель­но, но пу­ля не име­ла бы со­от­вет­ст­вующей си­лы.

Сде­лать это тай­ком бы­ло не­воз­мож­но, по­сколь­ку со­глас­но ду­эль­ным прави­лам се­кун­дан­ты обя­за­ны бы­ли:

за­ря­дить ору­жие со скру­пу­лез­ным вни­ма­ни­ем, и один пе­ред дру­гим. Ка­ж­дый из них дол­жен по­ка­зать про­тив­ной сто­ро­не ве­ли­чи­ну сво­его за­ря­да, срав­ни­вая од­ним и тем же шом­по­лом со­дер­жи­мое пис­то­ле­тов[636].

Ве­ро­ят­но, Ар­ши­ак от­кры­то пред­ло­жил Дан­за­су вос­поль­зо­вать­ся, по су­ти де­ла, един­ст­вен­ной воз­мож­но­стью как-то сни­зить ве­ро­ят­ность смер­тель­но­го ра­не­ния, снаб­див за­ря­ды сла­бым пы­жом. Ес­те­ст­вен­но, друг по­эта со­гла­сил­ся. Без­вы­ход­ность си­туа­ции, ее оче­вид­ная не­ле­пость по­зво­ля­ли при­бег­нуть к хитро­сти. Глав­ное же бы­ло со­блю­сти ра­вные условия - одина­ко­вое ко­ли­чество по­ро­ха и величину пы­жа у обоих противников.

Но ко­гда пис­то­лет по­эта по­пал в снег, ситуация рез­ко из­ме­ни­лась - ес­те­ст­вен­ный пыж из сне­га уси­ли­вал мощь пушкинского вы­стре­ла. Ес­ли бы за­ряд был пол­но­цен­ный, то это об­стоя­тель­ст­во вряд ли ко­го обес­по­кои­ло. Но в дан­ном слу­чае пис­то­лет сле­до­ва­ло ме­нять не­пре­мен­но. А как объ­яс­нить за­ме­ну? До ду­эли и на мес­те об этом не ду­ма­ли. Но по­сле тра­ге­дии, в пись­ме к Вязем­ско­му Ар­ши­ак по­пы­тал­ся до­го­во­рить­ся с Дан­за­сом. Свое об­ра­ще­ние к кня­зю он со­про­во­ж­дал прось­бой «пе­ре­дать это пись­мо г.Дан­за­су для его про­чте­ния и удо­сто­ве­ре­ния под­пи­сью».

Ар­ши­ак пред­ла­гал обыч­ный для по­доб­ных слу­ча­ев спо­соб пе­ре­ло­жить всю от­вет­ст­вен­ность на по­гиб­ше­го. Дес­кать, Пуш­кин по­про­сил, а Дан­тес не воз­ра­жал. По­че­му по­про­сил, те­перь уже ни­кто не уз­на­ет. Пря­мо­ли­ней­ный Дан­зас не по­нял хит­рость фран­цу­за, а по­то­му воз­му­тил­ся и на­пи­сал су­щую прав­ду:

Ни­ка­ко­го зна­ка ни со сто­ро­ны г. д'Аршиака, ни со сто­ро­ны г. Гек­кер­на (Дан­те­са) да­но не бы­ло.

А за­тем при­нял­ся про­сто, как во­ен­ный че­ло­век, вы­го­ва­ри­вать то­ва­ри­ща по ду­эли: