Последние дни Джона Леннона

В 1965 году Ринго сдает квартиру номер 1 на Монтегю-сквер, 34, примерно в миле от Эбби-Роуд. Он оставил ее как запасное пристанище, после того как переехал в Уэйбридж, Суррей. Квартиру он сначала сдавал Полу, а потом – двадцатипятилетнему Джими Хендриксу, который там и сочинил свою The Wind Cries Mary (британский сингл вышел в мае 1967 года, песня также включена в его дебютный американский альбом Are You Experienced?). Ринго выселил звездного постояльца после того, как Хендрикс под кислотой попортил стены.

Поздним утром 18 октября 1968 года двадцативосьмилетний Джон и тридцатипятилетняя Йоко голые лежат в постели, как вдруг в дверь раздается громкий стук.

– У меня для вас послание, – слышит Джон чей-то голос.

Видимо, какой-то репортер жаждет получить эксклюзивный комментарий по поводу недавнего объявления пары о том, что Йоко беременна. Сейчас она уже на шестом месяце, должна родить в феврале.

Джон без очков, но различает фигуру за окном их спальни. Первая мысль: должно быть, это Крэй, один из близнецов-гангстеров, на весь Лондон знаменитых своей звериной жестокостью. Головорезы трясут всех, в особенности бизнесменов и успешных артистов.

Но как только Джон водружает на нос свои очки, то видит полицейского. И понимает, чего он пришел и стучится. Его предупреждал репортер из Daily Mirror.

«Отряд по борьбе с наркотиками уже за тобой выехал».

Йоко вскакивает – надеть хоть что-нибудь.

– Звони адвокату, скорее, – велит ей Джон и тянет время, чтоб не открывать дверь.

Пара живет на «странном коктейле из любви, секса и забвения», как говорит Джон, или, по выражению Йоко, на «диете из шампанского, икры и героина».

Полицейские под командованием детектива сержанта Нормана Пилчера из Отряда Скотленд-Ярда по борьбе с наркотиками начинают штурм квартиры через заднее окно. Пилчер прославился своими налетами на дома звезд по подозрению в хранении наркотиков. На его счету уже аресты Мика Джаггера, Кита Ричардса и Донована.

Пилчер прорывается через Джона и Йоко, за ним – детектив в штатском, два агента сыскной полиции, два кинолога и женщина-полицейский. Совершенно потрясающая демонстрация силы, особенно если учесть, что отряд этот в квартире никаких наркотиков так и не нашел.

Джон и Йоко понимали, что с тех пор, как тут проживал Джими Хендрикс, за квартирой могло вестись наблюдение, так что в смысле наркотиков они поддерживали идеальную чистоту. Тем не менее полицейские собаки Йоги и Бу-Бу унюхали остатки конопли в машинке для набивки сигарет, коробке из-под фотопленки и футляре от бинокля.

Норман Пилчер не может скрыть свою щербатую улыбку от репортеров, собравшихся на улице и наблюдающих, как Джона и Йоко сажают в полицейскую машину и везут в отделение полиции Паддингтон-Грин.

«Леннон и его подруга обвиняются в хранении марихуаны», – сообщает The New York Times через Associated Press, добавляя также, что выдвинуто обвинение о препятствии исполнению ордера на обыск.

В магистратском суде Вестминстера Джон соглашается признать свою вину и выплатить штраф в 150 тысяч фунтов.

«Это самое жуткое, что со мной когда-либо было», – вспоминает он.

«Налет на дом Джона, – комментирует Ринго, – напомнил всем: какой-нибудь полицейский всегда лежит в засаде, ожидая, когда у кого-нибудь начнется вечеринка».

Хотя с Йоко сняты обвинения, 4 ноября она из-за пережитого под арестом стресса попадает в больницу Королевы Шарлотты. Там 21 ноября у нее случается выкидыш. Джон не оставляет Йоко ни на минуту: он спит на полу в ее палате.

Неродившегося мальчика они называют Джон Оно Леннон-Второй. Место захоронения никому не сообщается.

Пять лет спустя сам детектив, сержант Норман Пилчер, попадает под суд – за дачу ложных показаний по другому наркотическому делу. В Лондонском центральном уголовном суде судья Олд Бейли приговаривает его к четырем годам тюрьмы со словами: «Вы отравили колодцы уголовного правосудия, и сделали это умышленно».

6 декабря 1980 года

Марку нужно быть как можно ближе к Леннону. Для этого надо найти жилье посолиднее, причем такое, чтобы оказаться бок о бок с человеком, который считает себя популярнее и лучше Иисуса Христа.

Он покидает здание Христианской организации с чемоданом в руке и направляется в Sheraton Centre, примерно на десять кварталов южнее, дом 811 по Седьмой авеню на углу с Западной 53-й улицей.

На ресепшене он просит поселить его в номер с видом на самую западную часть Центрального парка. Цена – 82 доллара за ночь, и оно того стоит. В номере 2730 он подходит к окну и смотрит сквозь голые ветви, отделяющие парк от улицы Сентрал-Парк-Уэст.

Этот отель виден из гостиной Леннона, с седьмого этажа «Дакоты». А теперь и Марк может видеть свою мишень.

Довольный, он берет свой плеер Walkman и стопку кассет. Затем хватает фотоаппарат, пластинку Double Fantasy и со всем этим выходит на улицу, чтобы сесть на метро до «Дакоты».

Дома на Гавайях он назаписывал на кассеты 14 часов битловских песен и весь полет до Нью-Йорка слушал их, чтобы вдохновиться.