Последние дни Джона Леннона

Джон тепло принимает Джулиана и, с поощрения Мэй, очень ласково ведет себя с Синтией, за что она всю жизнь будет ей благодарна. «Мэй была чудесной, несмотря на свою молодость и неопытность в таких тонких эмоциональных вопросах, – рассказывает Синтия. – Она всегда была открыта ко мне и Джулиану, заботилась о нас, сочувствовала… Она оказалась хорошим другом – как раз тогда, когда нам с сыном было так это нужно».

Хотя Мэй и влияет на Джона положительно, очень многое от нее не зависит. Например, она не в силах препятствовать никаким решениям Джона. Она может указать ему верный путь, но не способна остановить его, когда он вступает на неправильный.

Глава 48

It’s better to burn out

Than to fade away.

Лучше выгореть дотла,
чем просто гаснуть.

Нил Янг. My My, Hey Hey (Out of the Blue)

Проблемы начинаются еще до того, как Фил Спектор вытаскивает пистолет.

Джон так рад, что снова работает с легендарным продюсером Imagine (в этот раз над альбомом с песнями и музыкой прошлых лет), что уступает Спектору все полномочия, чего раньше никогда не делал. А еще он стал выпивать в студии, чего тоже раньше не делал, но Спектор его даже поощряет. Да и к тому же, кто его остановит? Мэй? Вряд ли.

Обстановка в лос-анджелесской студии кардинально отличается от лондонской. Джон привык, что в Лондоне все строго и серьезно и даже на присутствие в студии подруги или жены смотрят косо. А двери студии A&M открыты для всех, и сессии превращаются в вечеринки, куда рекой текут алкоголь и толпы знаменитостей. Спектор появляется перед гостями в костюмах священника, хирурга или чемпиона по карате, с неизменным пистолетом в наплечной кобуре.

«Пили там все, и Джон, соответственно, – говорит Мэй. – И все, как и он, нажирались до чертиков».

«Джон там будто упражнялся во вредных привычках, как и все мы, включая Фила, – признается барабанщик Джим Келтнер. – Единственной проблемой было то, что вообще-то Фил продюсер, а вы ведь понимаете, что хоть кто-то должен быть в своем уме».

В этом отношении Спектор доверия не внушает. Джон про себя называет его Вампиром. Мэй тревожится из-за пистолета, но Джон уверяет ее, что это только шутки ради, – пока однажды ночью Спектор не выхватывает пистолет и не стреляет в потолок.

Коллега-продюсер Марк Хадсон вспоминает: «Спектор вытащил огромную пушку и погнался за Джоном по коридору. Джон попытался обратить все в шутку, но было реально очень страшно».

– Слушай, Фил, хочешь меня убить – давай, но не долби по ушам, мне они нужны, – невозмутимо говорит Джон.

Когда позже Спектор с записями бесследно исчезает, все вздыхают почти что с облегчением.

Другая скандально известная группа, с которой связывается Джон, тоже вампирская. Это «Голливудские вампиры».

«Изначально Hollywood Vampires был сборищем пьяниц под девизом “остаться в живых”, – рассказывает президент клуба Элис Купер. – Люди стали нас называть Голливудскими Вампирами, потому что мы и света дневного не видели. Ну мы и придумали, что не человеческую кровь пьем, а виноградную».

Среди завсегдатаев сборищ – голливудские рок-музыканты: сам Купер, Берни Топин (соавтор Элтона Джона), Мики Доленц из The Monkees и Кит Мун из The Who (часто одетый в совершенно возмутительные костюмы, включая прикид королевы Елизаветы). Когда Ринго в городе, его тоже рады видеть в гостях. Все они собираются поздно вечером, чтобы нажраться, под крышей голливудского Rainbow Bar & Grill, на чердаке с вывеской «Логово Голливудских Вампиров».

Джон попадает в их клуб через своего хорошего друга Гарри Нилсона, певца и автора песен, обладателя «Грэмми», который прославился собственной версией фолк-роковой песни Everybody’s Talkin’ (из фильма «Полуночный ковбой», получившего «Оскар» в 1969 году) и более поздней работой, нашумевшей оркестровой версией Without You – баллады группы Badfinger, издающейся на битловском лейбле Apple.

Элису Куперу – который только что перепел битловскую A Hard Day’s Night во время тура в поддержку альбома Billion Dollar Babies – часто приходится примирять Гарри и Джона. «Они были чуть ли не лучшими друзьями, но когда напивались, то начинали спорить про политику, религию и вообще все, за что люди друг другу морды бьют».

Купер замечает, что «все ведут себя иначе, когда выпьют». И добавляет: «Это было забавно, потому что никто из них драться не умел, они только вид делали да задирали друг друга. Но в основном почти все время смеялись».

«Разница между ними в том, что Гарри любил выпить и умел это делать, – объясняет Эллиот Минц. – Джон тоже любил, но не умел. Вечера, на которых они встречались, начинались прекрасно, а потом все внезапно шло наперекосяк, и начинался настоящий дурдом».

Один такой вечер выпадает на 12 марта 1974 года, когда Джон и Гарри заявляются на полночное комедийное шоу в Troubadour, один из излюбленных ночных клубов Западного Голливуда.